– Одолели, – призналась она. – Между прочим,если вам небезразличны мои трудности, мы могли бы заключить с вами сделку. Выведь пытаетесь уверить меня, что мы с вами – друзья. Вот и докажите это.

– Всегда готов, – благодушно отозвалсябаритон. – Ваши условия?

– Условия простые. Мне нужно раскрыть убийство КариныМискарьянц. И я уверена, что вы можете мне помочь.

– Может быть, может быть. А что взамен?

– А взамен я скажу вам, кто послал моему руководствуфотографии, на которых я запечатлена с Денисовым. Вам же наверняка хочется этоузнать.

Пауза была такой долгой, что Настя испугалась, уж не сделалали она ложный выпад.

– Вы правы, – наконец произнес старик. – Мнедействительно хочется это узнать. Но, дорогая моя, разница между вами и мной втом, что я это и без вас узнаю, а вот вы свое убийство без моей помощи нераскроете. Так что же, будем дальше торговаться?

– Будем, – твердо ответила Настя. – У меняесть что вам предложить в обмен на убийцу Карины.

– Предлагайте, – великодушно разрешил старик.

– Поскольку в отношении меня и без того ведетсяслужебное расследование, лишнее нераскрытое убийство ничем катастрофическим мнене угрожает. Свой строгий выговор я и так получу. Но если вы мне не поможете,если вы не сдадите мне убийцу Карины Мискарьянц, то я напишу докладную запискуруководству, в которой будет указано, кто, когда и при каких обстоятельствахфотографировал меня с Денисовым. И тогда уже в отношении этого человеканачнется служебное расследование, потому что моему руководству безумнозахочется узнать, из каких таких соображений сотрудник органов внутренних делследил за мной, фотографировал меня и послал свои снимки в ГУВД, да еще ианонимно. Хотите?

– Это сделал ваш сотрудник? – В голосе стариказазвучало неподдельное изумление.

– Это сделал ВАШ сотрудник. Фамилию назвать или самидогадаетесь?

Снова повисла пауза, на этот раз еще более долгая итягостная.

– Я понимаю, догадаться вам трудно, – прерваламолчание Настя. – Среди ваших людей слишком много сотрудников милиции,чтобы можно было сразу сообразить, кто из них так вам напакостил. Но выподумайте до завтра, я не тороплюсь. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – ответил баритон, уже обретшийпрежнюю уверенность и самообладание.

* * *

Никогда еще время не текло для Юрия Оборина так быстро.Вечер неумолимо приближался, повода оттягивать свой выход из клиники не было, аон так и не разобрался в происходящем. И чем дальше, тем больше его одолевалстрах. Здесь, в клинике, ему хотели причинить вред, и только чудом он вовремяспохватился и перестал пить отраву. Но зачем нужно, чтобы он возвращался домой?Может быть, и там его ожидает смерть?

В половине десятого снова пришла Ольга. Она так нервничала,что даже не могла этого скрыть.

– Ну все, Юрочка, моя смена заканчивается. Будешьсобираться?

– Знаешь, я что-то плохо себя чувствую, – сказалон. – Может, мне имеет смысл переночевать здесь? А завтра встретимся, каки договаривались.

– Ну Юра! – Ольга надула губки иотвернулась. – Я так настроилась завтра пораньше утречком прибежать ктебе… Я уже все придумала, праздник хотела нам с тобой устроить, а ты…

– Хорошо, хорошо, Оленька, – поспешно согласилсяон. – Завтра утром я буду дома. Обещаю. Сейчас соберусь потихонечку ипоеду.

– Правда? – обрадовалась она. – Честноеслово?

– Честное слово, – улыбнулся Оборин.

– Так я предупрежу Сережу, что ты будешь уходить?

– Конечно, предупреди. А то уснет ненароком, мой звонокне услышит.

Ольга чмокнула его в щеку и упорхнула. Оборин встал скровати и начал, не торопясь, перебирать бумаги. Да, он уйдет отсюда сегоднявечером, но сделает это так, как считает нужным. Интересно, где его поджидаютнеприятности, дома или по дороге из клиники? Домой он в любом случае пока невернется. А что касается дороги, то вполне возможно, шахматный гений Сережадолжен будет кого-то уведомить о том, что Оборин покинул клинику. И тогда егобудут «встречать». Может быть, конечно, никто Сережиного сигнала не ждет,просто стоит человек неподалеку от клиники и спокойненько поджидает шатающегосяот слабости Оборина. Может быть. Вероятность – пятьдесят на пятьдесят. Но еслишанс все-таки есть, пренебрегать им не стоит.

Он методично разбирал рукописи, раскладывая в разные стопкичистовики, черновики, рабочие записи, статистику, расчеты. Следует оставитьздесь все ненужное, не тащить с собой лишний груз, сил совсем нет. И непременнонужно найти в палате что-нибудь тяжелое, но небольшое, чтобы в руке умещалось.Оборин внимательно осмотрел свои вещи, и взгляд его остановился на плоскомразборном дорожном утюге. Он горько усмехнулся собственной наивности: дурак,поверил Ольге, хотел хорошо выглядеть перед ней, не ходить в мятых рубашках,утюг с собой притащил. Что ж, все равно пригодилось. Пластмассовую ручку вместесо шнуром он сунул в сумку, а плоскую металлическую часть положил под подушку.Кажется, все. Попробовал сумку на вес – она показалась ему неподъемной. Надоже, как он ослабел. Но он должен вырваться. Он должен.

Без четверти одиннадцать заглянул Сережа.

– Юрий Анатольевич, вы готовы? Ольга Борисовнапредупредила, что вы будете уходить. Я вас провожу.

Оборин в изнеможении опустился на кровать.

– Знаешь, Сережа, что-то сил у меня нет. Устал, покасобирался. Ты не мог бы принести мне поесть? И чаю крепкого и сладкого.Подкреплюсь перед дорогой, заодно мы с тобой последний блиц сыграем напрощание. Отдохну немного и поеду.

– Конечно, Юрий Анатольевич. Холодная отбивная ссалатом пойдет? Или бутерброды принести?

– Давай отбивную, и хлеба побольше.

Через десять минут Сережа вновь появился с подносом ишахматной доской. Оборин сидел на кровати, рядом он предусмотрительно поставилжурнальный столик, на котором рядом с тарелкой и чашкой уместилась доска.Сереже ничего не оставалось, как сесть в кресло напротив.

От вида еды Юрия затошнило, но он заставил себя изобразитьаппетит и старательно впихивал в себя мясо, салат из свежей капусты с морковьюи изюмом, хлеб и запивал все это горячим чаем. Потянувшись в очередной раз застаканом, он слишком низко опустил руку и задел локтем фигуры, которыепосыпались на пол.

– Ох, прости! – огорченно воскликнул он. –Какой я растяпа!

– Ничего, я соберу, – тут же с готовностьюоткликнулся Сережа, вскакивая.

Он присел на корточки и начал собирать раскатившиеся по полуфигуры. Оборин на мгновение зажмурился, собираясь с духом, потом быстро достализ-под подушки металлическую плашку и изо всех сил опустил ее на доверчивоподставленный затылок. Сережа без звука повалился на пол, задев ножку стола.Шум падающих тарелок и доски с оставшимися фигурами показался Оборину грохотом,на который должно сбежаться все отделение. Но ничего не произошло.