Наступивший 1947 год стал годом «Новой моды», созданнойДиором, и, когда Зоя поехала в Париж заказывать новые модели, она взяла с собойМэтью и Марину. К тому времени Мэтью было почти восемь лет, а Марине — меньшегода. Зоя показала сыну Эйфелеву башню, гуляла с ним по набережным Сены, повелаего в Тюильри, куда она когда-то ходила с Евгенией Петровной.

— Расскажи мне еще о твоей бабушке.

С улыбкой на устах Зоя снова и снова рассказывала сыну орусских тройках, об играх, в которые она играла, когда была маленькой, о людях,которых она знала. Таким образом, она делилась с ним историей своей жизни, а всущности, и его собственной. Потом они поехали на юг Франции, а на следующийгод, опять с обоими детьми, она побывала в Риме. Она повсюду брала Марину ссобой, как будто таким образом могла возместить ей потерю матери. Марина сталасловно бы ее собственной дочерью; она была так похожа на Зою, когда веселобегала по пароходу, на котором они возвращались домой, что пассажиры полагали,что это дочка Зои. В свои сорок девять лет она выглядела настолько моложаво,что никому не казалось странным, что у нее такие маленькие дети.

— Они продлевают мне молодость, — не раз говорилаона Полу. И он с ней соглашался. Она выглядела еще лучше, чем прежде. К томувремени Николай управлял всей компанией, а к 1951 году уверенно руководил всемитекстильными предприятиями. Ему было без малого тридцать лет, и, когда Зоя смладшими детьми вернулась из Европы, он пришел навестить их и послушать рассказо поездке. Мэтью исполнилось одиннадцать, а Марине четыре с половиной года; унее были огненно-рыжие волосы и большие, как у бабушки, зеленые глаза. Онавизжала и смеялась, когда Николай щекотал ее; он сам уложил Мэтью спать, азатем вернулся в гостиную рассказать Зое о своих планах.

— Послушай, мама… — Он улыбнулся и сделал паузу, и онапочувствовала, что случилось нечто важное.

— Да, Николай? Я должна настроиться на серьезный ладили ты просто пытаешься напугать меня? — Зоя догадывалась, о чем пойдетречь: Николай уже довольно давно встречался с очаровательной девушкой с Юга.Они познакомились, когда он ездил в Южную Каролину проверять работу своихпредприятий. Она была очень красива, хотя и немного избалована. Впрочем, Зоядержала свою точку зрения при себе. Он был взрослым мужчиной и имел правосамостоятельно сделать свой выбор в жизни. И Полу она тоже сказала, что уважаетвкусы сына. Он был разумным молодым человеком с добрым сердцем и острым умом;ведя дела Саймона, он год от года становился все более предприимчивым.

— Ты очень удивишься, если я скажу, что собираюсьосенью жениться? — Их глаза встретились, и она рассмеялась.

— Ты считаешь, я удивлюсь, милый?

— Мы с Элизабет собираемся пожениться, — гордообъявил он.

— Я рада за тебя, дорогой. — Она посмотрела нанего и улыбнулась. Николай вырос настоящим человеком, оба его отца могли быгордиться им. — Надеюсь, ты будешь с ней счастлив, милый.

— Я уже счастлив.

О большем Зоя не могла и мечтать, и, когда они заговорили освадьбе в следующий раз, она предложила помочь Элизабет выбрать свадебноеплатье — у нее еще был жив в памяти тот допрос, который учинила ей Софья передтем, как они с Саймоном решили пожениться. Родители Саймона давно умерли, егодядья тоже. Она никогда не была близка с ними, но следила, чтобы Мэтью почаще навещалих, за что старики были ей очень признательны.

Она постаралась быть помягче с Элизабет, когда та ворваласьв универмаг и всем нагрубила. Свадебное платье она восприняла как мизернуюподачку. Она, видимо, рассчитывала, что Зоя преподнесет ей полное приданое да ктому же купит им квартиру. У Зои по спине пробежал легкий холодок, когда вовремя венчания она стояла, глядя, как Мэтью осторожно подносит им кольца наподушечке, а Марина, разбросав из маленькой корзиночки лепестки роз, помахаларукой бабушке, стоявшей в первом ряду.

Николай — надо ему отдать должное — держался героически,покупал жене все, что она хотела, выполнял любое ее желание, во всем решительноей потакал. Почти через четыре года после того дня, когда Зоя любовалась, какМарина осыпает жениха и невесту лепестками роз, Николай отправил Элизабетобратно к родителям. К тому времени Марине исполнилось девять лет, и Зояежедневно водила ее на занятия в балетную школу. С пятилетнего возраста девочканичем больше не интересовалась, и на сей раз Зоя решила сделать для внучки все,что могла, до сих пор чувствуя себя виноватой в том, что «упустила» Сашу.

Она каждый день уходила из универмага в три часа, забиралаМарину из школы мисс Найтингейл и отводила на занятия хореографией, где онавыполняла те же «туршене», те же «плие», все те же упражнения, какие сама Зояделала много лет назад в Санкт-Петербурге у мадам Настовой.

Странно, как все в жизни повторялось! Она рассказывала ей ошколе при Мариинском театре, о сюрпризах и радостях и о том, какой требовательнойбыла мадам Настова. А когда они с Николаем пришли на концерт, посвященный еепамяти, Зоя сидела и тихо плакала. Николай коснулся ее руки, и Зоя улыбнулась,сквозь слезы глядя на Марину.

— Она такая прелестная и такая невинная.

Жизнь для девочки только начиналась. Она делала все оченьстарательно, была очень хорошей и честной девочкой. Мэтью был для нее будтобрат — и это несмотря на разницу в семь лет; совсем как ее собственный братНиколай, когда Зоя была маленькой.

Странно: все повторялось вновь и вновь, из поколения впоколение; ее собственная страсть к балету возродилась в Марине.

В тот вечер Пол подарил восходящей звезде балета крошечныйбукет, а потом, когда Марина после оживленного обмена мнениями о том, какпрошел концерт, пошла спать, он задал вопрос, который Зоя много лет боялась отнего услышать. Несколько месяцев назад жена Пола умерла от цирроза печени, ивот теперь, когда Николай тоже ушел к себе домой, он молча посмотрел на Зою исказал:

— Зоя… прошло двенадцать лет… сейчас я могу спроситьтебя… Ты выйдешь за меня замуж? — Он коснулся ее руки, и она посмотрелаему в глаза с улыбкой, рожденной их давней любовью, любовью, которая так и непринесла им полного счастья. Они были вместе двенадцать лет, она искреннелюбила его, ценила их дружбу, но для нее момент был упущен. После Саймона онане хотела больше замуж. Зоя была счастлива, глядя, как растет Мэтью, кактанцует Марина. Она по-прежнему много времени уделяла универмагу, работала спрежней энергией. В пятьдесят шесть лет она не выглядела постаревшей. Но замужей теперь совершенно не хотелось, и она, нежно коснувшись губами его пальцев,отрицательно покачала головой.

— Пол, дорогой, я не могу.

Пол не ожидал такого ответа, и Зоя пояснила:

— Мое время ушло. Я слишком стара, чтобы выходитьзамуж.

— Не говори так, Зоя, посмотри на себя. Ты совсем неизменилась с тех пор, как я впервые увидел тебя. — Она до сих пороставалась очень красивой.