Это давало возможность продолжить обсуждение проделанной задень работы, и обычно они ходили в маленькие ресторанчики недалеко от Седьмойавеню.

— Как Мэт? — улыбаясь, спросил Пол однажды весной.

— Мэтью? Прекрасно. — Мальчику исполнилось три споловиной года, и он был для Зои чуть ли не единственной радостью вжизни. — Он заставляет меня чувствовать себя снова молодой. — Смешно,что она считала себя слишком старой, когда родила Мэтью, а теперь он для неебыл самой большой радостью. Саши почти никогда не было дома — казалось, онавообще там не живет. Ей только что исполнилось восемнадцать. Пол однажды виделСашу и был поражен, какая она красивая. Но хлопот с такой девочкой у Зои должнобыло быть много. Зоя не раз говорила, что с трудом удерживает ее в школе.Николай все еще воевал в Англии, и Зоя постоянно молилась, чтобы он вернулсяживым.

— А как ваши дети, Пол? — Зоя знала, что обе егодочери были замужем — одна в Чикаго, другая на Западном побережье, а сын —где-то на Гуаме. В Калифорнии у него было двое внуков, но с ними он виделсяредко: его жена не любила ездить в Калифорнию, а он боялся оставлять ее домаодну.

— Думаю, что у моих детей все прекрасно. — Онулыбнулся. — Они давно улетели из родного гнезда, и мы редко получаем отних известия. Детство у них выдалось нелегкое из-за Алисон, которая слишкоммного пила… Скажите, а что нового в универмаге?

— Ничего особенного. Я открыла новый отдел мужскойодежды, пытаемся продавать там кое-какие новые модели. Хорошо бы после войныснова съездить в Европу и закупить что-нибудь новое. — Но конца войны небыло видно, она бушевала по ту сторону Атлантического океана.

— Мне бы тоже хотелось когда-нибудь снова побывать вЕвропе. Одному, — честно признался Пол. Совсем невесело быть чем-то вродесиделки у собственной жены, которая слоняется из бара в бар или прячется всвоей комнате, притворяясь, что не пьяна, а устала. Зоя удивлялась, почему Полс этим мирится.

Ему было очень тяжело, и Зоя однажды заговорила об этом,когда он проводил ее домой и она пригласила его зайти выпить. До этого он всегоодин раз был у нее дома, и у него осталось впечатление, что там уютно и тепло.Они сели на диване в библиотеке, и Зоя налила ему виски. Саши еще не было. Домабыл только Мэтью, который спал с няней в детской.

— Вам надо отдохнуть, Пол. Поезжайте в Калифорнию,навестите детей. Почему вы калечите себе жизнь из-за вашей жены?

— Вы правы, но одному ехать невесело. — Он всегдабыл с ней откровенен, тем более сейчас, когда сидел рядом на диване и потягивалвиски, глядя на сидевшую рядом Зою. На ней было белое платье, а рыжие волосызабраны назад, как у девушки.

— Да, одному вообще невесело. — Онаулыбнулась. — Но я привыкаю. — Было очень тяжело смириться с утратойСаймона.

— Не стоит к этому привыкать, Зоя. — Он сказал этос такой страстью, что Зоя даже удивилась. — Вы заслуживаетебольшего. — Он всю жизнь прожил в одиночестве и не хотел, чтобы подобноеслучилось и с ней.

Она была трепетная, красивая, жизнерадостная и незаслуживала одиночества, так хорошо знакомого ему.

Но Зоя только засмеялась и покачала головой.

— Мне сорок четыре года, я слишком стара, чтобыначинать все сначала. — Она понимала, что никто не сможет заменить ейСаймона.

— Черт подери, мне почти пятьдесят пять, и если бы уменя появился шанс начать сначала, я бы ухватился за него. — Келли впервыесказал ей такое; у него горели глаза, его белые волосы были аккуратно причесаны.Он всю неделю с нетерпением ждал их напряженных рабочих понедельников. Ониподдерживали в нем стимул к жизни.

— Я и так счастлива. — Она обманывала скорей себя,чем его. Она не была счастлива, но с этим уж ничего поделать было нельзя.

— Нет, вы несчастливы. С чего бы вам быть счастливой?

— Потому что это все, чем я располагаю, — спокойносказала Зоя; она была достаточно мудра и принимала жизнь такой, какая она есть;прошлого, безвозвратно ушедшего прошлого ведь все равно не вернешь.

Она должна довольствоваться тем, что у нее есть: дети,работа — и раз в неделю беседы с Полом.

Тогда он в упор посмотрел на нее и, не говоря ни слова,поставил бокал, подошел и сел рядом, внимательно заглядывая своими голубымиглазами прямо ей в душу.

— Я только хочу, чтобы вы знали… Я ничего не могу сэтим поделать, и я ничего не могу предложить вам сейчас, но, Зоя… я люблю вас.Люблю с того самого дня, как мы встретились. Вы — это то, о чем я мечтал всюжизнь. — Зоя изумленно смотрела на Пола, а он — на нее, а затем, не говоряни слова, он обнял ее крепко и поцеловал в губы, чувствуя, что его сердцервется из груди, а все тело тянется к ней. — Ты такая красивая… такаясильная…

— Не говорите так, Пол… не надо… — Она хотелаоттолкнуть его, но не могла. Она чувствовала себя виноватой за то, что хочетего, ведь тем самым она предавала память Саймона. И все-таки она не моглаудержаться: целовала его, прижималась к нему, как будто тонула.

— Я так люблю тебя, — шептал он, снова целуя ее,сильными руками прижимая к себе, чувствуя, как бьется ее сердце у самой егогруди, а потом взглянул на нее и улыбнулся. — Пойдем куда-нибудь…куда-нибудь еще… это надо… надо нам обоим…

— Я не могу.

— Нет, можешь… мы можем. — Он крепко взял ее заруку и почувствовал, что оживает вновь. Глядя на нее, ему казалось, что бремялет свалилось с его плеч. Он снова стал молодым, и он не даст ей ускользнуть отнего. Даже если ему придется до конца жизни быть с Алисон, пусть единственныйраз, хоть на один миг, он будет обладать Зоей.

— Пол, это безумие… — Она оторвалась от него и забегалапо комнате; повсюду с фотографий на нее смотрело лицо Саймона; повсюду стоялиего призы, его сокровища, его книги по искусству. — Мы не имеем на этоправа.

Но Пол был другого мнения. Если бы она дала ему пощечину, онбы извинился и ушел, но он-то видел, что Зоя хочет его так же сильно, как и онее.

— Почему нет? Кто установил эти правила? Ты не замужем.Я женат, но не так, как хотелось бы… Можно сказать, что уже много лет не женат.Меня поймали в ловушку, она называется браком с женщиной, которая даже незнает, жив я или нет, которая давно не любит меня, да и неизвестно, любила ликогда-нибудь… Так неужели у меня нет права на большее? Я люблю тебя. — Онбуквально поедал ее глазами.

— Скажи, за что ты любишь меня. Пол?

— Ты именно та женщина, о которой я всегда мечтал.

— Я не могу дать тебе слишком много. — Она была сним абсолютно чистосердечна — как с Клейтоном и с Саймоном.

— А мне много и не надо. Главное, чтобы ты была рядом…

А затем, слегка успокоившись, он поцеловал ее, и, к егоудивлению, она перестала сопротивляться. После этого они сидели и несколькочасов разговаривали, целовались, держась за руки, а после полуночи он ушел,пообещав на следующий день позвонить ей.