вниз, если бы его не поймал за руку Кассий.

— Ты умрешь не так, Спектр, — произнес фасилиец, затаскивая старика обратно на уступ. — Ты мне еще нужен.

— Вы мне верите, мой король? — схватившись за сердце, спросил Карпалок.

— Пока верю. Но с этим бредом пора кончать.

"Воевать с монахами. Позор", — Кассий раздраженно сплюнул и вернулся к наблюдению за происходящим в ущелье.

Немало разведчиков пропало без вести в попытках найти обходной путь, чтобы не тратить впустую время и силы в битвах со странным авангардом Алокрии. Скорее всего, столь крупная армия могла пройти только здесь. Если же пытаться обогнуть хребты Силофских гор не по этому ущелью, то возникала большая вероятность, что обоз со снабжением просто не сможет там пробраться. Да и человеческие потери вряд ли будут меньше — местная природа славилась своим дурным нравом и жестокостью к паразитам, карабкающимся по отвесным склонам.

Фасилийцы вырывались вперед, наседая на Светоносных, а затем резко отступали, отмахиваясь оружием и заслоняясь от ослепительного света, который видели только они. Кассия это представление сильно раздражало — солдаты должны сражаться с солдатами, а не с каким-то наваждением. Но и в рядах алокрийцев были заметны потери. Фасилийские мечи легко разрубали ничем не защищенные тела монахов, если им все-таки удавалось попасть по ним. Истощенные и израненные инквизиторы еле держали в руках оружие. Ответной атаки больше не будет. Безусловно, именно сегодня закончится это нелепое противостояние.

— В такой победе мало чести, — пробормотал Кассий, играя желваками.

Ряды Светоносных и инквизиторов таяли очень быстро. Один за другим под ноги фасилийских солдат падали изрубленные и проткнутые защитники Алокрии. Кажется, они окончательно выдохлись и больше не могли сражаться с многократно превосходящим их численностью противником. Около полутора тысяч алокрийцев погибли все до единого, не имея ни подкреплений из основной армии, ни порядочной экипировки, ни снабжения. Невнятный фарс близился к завершению.

Отказавшись от помощи оруженосцев, король Фасилии спустился по крутому склону. Надо было о многом поразмыслить. Этот этап захвата Алокрии не вписывался ни в какие планы, да и вообще как-то неестественен был этот месячный простой в ущелье Силофских гор. Семион Лурий систематически отправлялся в разведку вместе со своими людьми, но вплоть до крепости Силоф никаких алокрийских сил замечено не было. Значит, Светоносные и инквизиция действовали самостоятельно. А это лишено всякого смысла.

— Бахирон Мур, твоя страна меня с ума сведет. Вечно тут происходит какая-то несуразица…

Вдыхая прохладный воздух с витающим в нем ароматом смерти, Кассий шел по ущелью, осматривая поле боя вблизи. Немного позади плелись его оруженосцы, знатные рыцари, эсквайры, всевозможные стратеги и советники, одним словом — именитый сброд, который предпочитал не пачкать свои руки в боях, но присваивал себе заслуги победителей.

Ближе к линии основных сражений все чаще встречались фасилийские солдаты, которые оказывали первую помощь раненым товарищам и милосердными ударами кинжалов избавляли от предсмертных мучений тех, кто не способен оправиться от своих ран. Мерзлая земля под ногами короля была пропитана кровью, казалось, что если сжать ее в кулаке, то сквозь пальцы брызнет грязная алая жидкость.

Своих погибших фасилийцы всегда забирали с поля боя, чтобы воздать им последние почести и отправить их тела родственникам на родную землю. Но на пути Кассию встретилась бесформенная куча трупов монахов и инквизиторов, сваленных кое-как друг на друга. Они мертвы уже неделю или больше, но холод Силофских гор не давал им разлагаться, а только иссушал плоть и кожу, облепившую черепа павших.

— Будь ты проклят, Мур. Твоя страна точно сведет меня с ума, — пробормотал король, подойдя ближе к телам первых защитников Алокрии.

Он смотрел в их замершие лица. Кассий видел тысячи убитых людей, их жуткие гримасы, маски смерти, физиономии, искаженные предсмертными муками. Но никогда прежде ему не встречались такие светлые и блаженные лица мертвецов. Их невидящие взоры были устремлены в небо, на губах застыли легкие улыбки. Завороженный Кассий стоял над инквизиторами и монахами, которые знали, что умрут, но видели в этом великую цель своего существования. Их жертва не была напрасной, но никто, кроме них самих, этого никогда не узнает. Король Фасилии не знал, почему и ради чего тринадцать сотен человек пошли на самоубийство, защищая королевство, которое даже не потрудилось ничем им помочь, но он видел их доблесть и самоотверженность. Не важно, в патриотизме ли дело или в религии, но очевидно одно — это были люди чести.

Небрежным жестом Кассий подозвал кого-то из своей свиты и, даже не взглянув на поспешно подошедшего человека, приказал:

— Проследи, чтобы их телам был выказан должный почет. Такие великие воины не должны стать кормом для горных падальщиков.

— Мой король, разве это разумная трата нашего драгоценного времени? Мы даже не знаем их порядков и погребального обряда, — раздался мальчишеский голос с нотками высокомерия.

Оторвавшись от созерцания лиц погибших алокрийцев, король обернулся. Говорившим оказался какой-то юный оруженосец. Кассий окинул его презрительным взглядом. Идеально подогнанная одежда с вышитыми золотой нитью узорами, высокие сапоги, начищенные до блеска, уложенные волосы и легкий меч в украшенных самоцветами ножнах. Такие, как он, шли на войну, но воевать даже не собирались.

Резким и хлестким ударом тыльной стороны ладони Кассий отправил франта в короткий полет. Латная перчатка короля сорвала лоскут кожи с ухоженного лица и размозжила идеально прямой нос, раскрыв веер кровавых брызг.

— Тогда найди Спектра. Он должен ошиваться где-то тут, — произнес Кассий, не обращая внимания на воющего и катающегося у его ног оруженосца. — Все наши противники должны быть достойно погребены. Если потребуется, то вы все лично будете копать промерзшую землю голыми руками. Все равно ваши бесполезные культяпки ни на что большее не годны.

Отвернувшись от пестрой свиты, фасилийский король в последний раз взглянул на гору трупов и двинулся дальше по ущелью в сторону, откуда доносились победные крики его солдат. Кажется, все наконец-то закончилось. На полпути ему встретился запыхавшийся посыльный, который чуть было не пронесся мимо, не ожидая увидеть короля так близко от места битвы. Покрытый грязью и пятнами крови солдат поклонился и затараторил:

— Мой король, мы победили. Враг разбит, они все убиты. Наши потери…

— Все алокрийцы убиты? — переспросил Кассий. — Пленных нет?

В голосе короля чувствовалось огорчение. Он высоко ценил воинскую доблесть, даже если она принадлежала монахам или религиозным фанатикам из инквизиции. Посыльный был немного смущен реакцией короля, но утвердительно кивнул.

— Они сражались до последнего, повелитель. У них ломалось оружие, и они нападали с голыми руками. Им отсекали руки — они кидались на нас, пытаясь вцепиться