– Это очень легко исправить, ежели ваша милость соблаговолитпосмотреться в зеркало, – незнакомо (ах да, она ведь ни разу не слышала, как онговорит по-итальянски!) сказал князь Андрей. – Во всяком случае, моя шпагавсегда к вашим услугам.

«Вот новые новости! Они что, знакомы? Виделись прежде? И, недай бог, уже схватились драться?!»

– Однако вы прилипчивее пиявки, – презрительно искривил своитонкие губы Лоренцо. – Не постигаю, как вам удалось убедить Чезаре впустить васко мне! Ну и зачем вы явились на этот раз?

– Все за тем же, – слегка поклонился князь Андрей. – Хотяправильнее будет выразиться – все за той же. Я пришел за своей женою. – И онуказал на Лючию.

Она прижала руки к груди, потому что сердце, ошалевшее отлюбви, билось так, словно готово было выскочить.

За ней! О боже, о Мадонна, о матушка Пресвятая Богородица!Он пришел за ней, он не забыл ее, он ее любит. Он ей все простит! Но… но почемутак холодны его глаза?

– Синьор, – устало вздохнул Лоренцо, – вы бредите! Я ужеговорил вам, что вы сумасшедший, или только хотел сказать? Эта дама – ЛючияФессалоне.

– Да, я знаю, – кивнул Андрей. – И она же – княгиняИзвольская.

– О, какие слова! – с издевательским восхищением пробормоталЛоренцо. – Знаменитая куртизанка, распутница, венецианская блудница – княгиняИзвольская? Ну и неразборчивы же вы там, в России, как я погляжу! Первую жевстречную шлюху под венец тащите? Или чужеземная рвань идет у вас за шелк ибархат?

Князь Андрей побелел так, словно смерть глянула ему в глаза.Но рука его была полна жизни, и пощечина, впечатанная в столь жемертвенно-бледное лицо Лоренцо, получилась весьма полновесной. Щека загореласьогнем, однако реакция у Лоренцо была отменная. В воздухе зазвенела новаяоплеуха – и лицо князя Андрея тоже заалело.

Противники замерли и вот-вот набросились бы друг на друга,словно петухи, когда б их не остановил какой-то кхекающий звук.

Все обернулись. Чезаре стоял, склонившись над столом, и уЛючии мелькнула пугающая мысль, что он украдкою хватил отравленного вина – итеперь задыхается. Да нет, Фессалоне, помнится, говорил, что яд действуетмедленно, первые, самые невинные признаки будут заметны лишь через четвертьчаса. Да и Чезаре вовсе не задыхается. Он… быть этого не может! Он смеется, чтоли?!

Верно, такое подозрение мелькнуло и у Лоренцо.

– Да ты смеешься, негодяй?! – взревел он, и Чезаре стал постойке «смирно»:

– Кто? Я? Я смеюсь? Господь с вами, синьор! Да разве бы яосмелился?! – Он даже глаза вытаращил, ужасаясь такому святотатственномупредположению. – Никогда в жизни, да поразит меня десница небесная, ежели явру!

Лючия поджала губы. Ну и шут этот Чезаре, право слово! Аона-то боялась его как огня!

– Ладно, – отмахнулся Лоренцо. – Умолкни. Трещишь, как… – Онпоискал слово, не нашел и только плечами пожал, чувствуя себя явно неловко.

Князь Андрей тоже, очевидно, ощущал себя не в своей тарелке.И голос его был сухим, как сухой лист, когда он произнес:

– Однако же вернемся к нашей беседе, синьор. Вернее, кспору.

– Охотно, синьор, – кивнул Лоренцо. – На чем желаетеспорить? На шпагах? На стилетах? На пистолетах? На кулаках?

– На пощечинах! – огрызнулся князь Андрей. – Я согласен свами драться любым оружием или каждым поочередно, когда вам будет угодно! Но,заметьте, драться, а не задираться попусту. Вы тут много наговорили… всякойерунды…

«О боже! – смятенно подумала Лючия. – Кто же здесьзадирается?!»

– …а я вас слушал. Теперь вы меня послушайте. Hевежливо, всамом деле, набрасываться на гостя, не дав ему слова сказать.

– Я вас не звал! – буркнул Лоренцо. – Как это говорят у васв России? Незваный гость хуже татарина?

Лючия снова обреченно вздохнула: ну сейчас опять схватятся!

– А по-моему, лучше, – криво усмехнулся князь Андрей, прячаруки за спину, как если бы боялся дать им волю. – Татарин уже снял бы своимятаганом вашу дурную башку с плеч – и весь вопрос враз решился бы.

– Какой еще вопрос? – полюбопытствовал Лоренцо, тоже с силойсцепляя пальцы за спиною.

Чезаре опять закашлялся.

– Да о моей жене! – вдруг потеряв самообладание, яростно,словно говорил с глухим или придурком, выкрикнул князь Андрей. – Хватит ходитьвокруг да около. Я говорю, что эта дама (поскольку руки у него были стиснуты заспиной, он ткнул в сторону Лючии подбородком) – моя жена. Вы говорите… ну яслышал, что вы говорите. Так вот. Вы ошибаетесь, но в ошибке своей злобноупорствуете. Здесь, в Венеции, все это время была другая женщина, ясно вам? Другая!Ее зовут Александра Казаринова. Они с Лючией – близнецы. Лючия – тоже дочькнязя Сергея Ивановича и княгини Катерины, но была похищена! Узнав о своемпроисхождении и опасаясь вас, она уехала в Россию. Ваш слуга Чезаре отправилсявослед, но произошла путаница, путаница, понятно вам?!

Лючия почувствовала, как у нее пересохло горло. О боже, онане стоит этого человека, не стоит своей безвинной сестры, она не стоит дажеЛоренцо, который тоже утратил власть над собою и кричит во весь голос:

– Вы что, хотите сказать, что имя этой женщины –Александрина? Чушь, чепуха, а вы просто безумец, что упорствуете в своемзаблуждении, и я безумец, что слушаю вас.

– Нет, – тихо сказал князь Андрей, лицо которого было лицомсовершенно отчаявшегося человека. – Вы безумец как раз потому, что не слышитетого, что я вам говорю!

– Отчего же! – сощурился Лоренцо. – Я слышу! Я все слышу ипонимаю. Только я ведь читал письмо Фессалоне – в отличие от вас. И я прекраснопонимаю, как было дело. Эта красавица, – новое движение подбородком в сторонуЛючии, на сей раз до глубины души пренебрежительное, – побочная дочь вашегознакомого principe, Серджио Казаринофф. Ее воспитал величайший пройдоха насвете, Бартоломео Фессалоне, и вышколил как надо. Когда сложилась опаснаяситуация, Лючия улепетнула в Россию, назвавшись дивным именем – Александрина. Итам успела быстренько обвести вас вокруг пальца, на который вы ей необдуманнонадели венчальное кольцо. И тут ее настиг мой Чезаре. Дама приняла переменуфронта и вела себя со мной тише воды, ниже травы, так что даже я поверил вчудеса и едва не предложил ей руку и сердце. Если вам удалось иметь ее в своейпостели, вы знаете, что она обладает даром так разогреть мужчину, что у неговолосы дыбом встанут, а не только…