Накрапывал мелкий теплый дождик. Ольга любила гулять поддождем. Она сказала подруге, что собирается до дома идти пешком, хочетпрогуляться и подышать воздухом. А жила подруга неподалеку от злосчастнойстройплощадки.

Родители Ольги забеспокоились почти сразу. В три часа ночиони разбудили соседа из квартиры напротив, старшего лейтенанта милиции ИгоряЗахарова. По какому-то странному наитию Игорь прежде всего отправился настройплощадку. К этому времени мелкий дождик превратился в настоящий ливень…

Ольга не носила украшений, ни дешевых, ни дорогих. Убийцаприхватил только маленькие часики фирмы «Заря», стоившие двадцать один рубль.

Именно Захарову первому пришла в голову мысль, что всечетыре убийства совершены одним человеком. Он ездил в Тюмень, тщательно изучалдела, терзал прокурора своими психологическими разработками портретапреступника.

Убийца крайне осторожен, хотя и не пытается прятать трупы,его не интересуют деньги и ценности, но он берет что-нибудь у каждой жертвы –на память. То есть убийства эти носят для него еще и ритуальный характер. Онпсих, но не дурак. Он умудряется не оставлять на месте преступления практическиникаких следов, кроме своей спермы в телах убитых. Его никто никогда не видел.И это не случайно. Он тщательно готовит и продумывает каждое свое преступление.Возможно, он даже знаком с азами криминалистики, иначе не действовал бы такаккуратно. Возможно, он человек образованный, даже интеллигентный, с какими-тосвоими глубокими психическими проблемами.

Только один раз, у молодежного лагеря в Тюмени, он угостилсигаретой подругу своей будущей жертвы, если «блондинистым, пьяным в стелькудядькой» был именно он, а не кто-то другой…

Дела велись четырьмя разными следователями. Захарову удалосьдобиться заключения судебных медиков о том, что сперма, обнаруженная в телахчетырех изнасилованных девушек, могла принадлежать одному мужчине. Но дватюменских и два тобольских убийства никак не хотели объединять в одно дело.

В июне 1982-го был найдет пятый труп, в Тюмени, настройплощадке. Сокурсник убитой шестнадцатилетней ученицы ПТУ № 8 НаташиКолосковой заявил, что видел, как в дверях актового зала маячила фигуравысокого светловолосого мужчины. Девочка была изнасилована и задушена руками. Сее шеи исчезло украшение – дешевый финифтевый медальон в форме сердечка, снарисованной красной розой внутри.

В ее крови был обнаружен небольшой процент алкоголя. Вовремя дискотеки учащиеся ПТУ № 8 бегали стайками в ленинскую комнату ипотихоньку пили там портвейн. Наташа выпила полстакана. С дискотеки ушла одна,в очень плохом настроении.

А всего через десять дней в Тобольске, в глубине городскогопарка, была обнаружена еще одна мертвая девушка, нигде не учившаяся и неработавшая семнадцатилетняя Анжела Насебулова. Она была изнасилована и убитаножом в сердце. По заключению судебного медика, она находилась в состояниисильного опьянения, не только алкогольного, но и наркотического, то есть вообщеничего не соображала и, судя по всему, насильнику не сопротивлялась. Орудиеубийства не было найдено.

Осталось тайной, пропало или нет что-либо из украшенийубитой. Насебулова была сиротой, жила у пьющей тетки, которая не моглавспомнить, какие были «у Анжелки побрякушки». Но сперма принадлежала все томуже «тихому маньяку». Теперь, с легкой руки Захарова, в оперативных сводках онфигурировал как Тихий.

Той белой ночью в парке не было пустынно. Вдоль берегаТобола сидели рыбаки с удочками. Было и несколько кострищ от ночных пикников.Но парк огромный, он плавно переходит в глухую тайгу. Никто ничего не видел ине слышал…

Майор Иевлев почувствовал, что проголодался. Он сидел надтомами дела с девяти утра. А сейчас было половина второго.

В столовой областной прокуратуры к нему за столик подселмужчина лет тридцати, в джинсах и ярком узорчатом свитере. У мужчины былоприятное круглое лицо с пышными, прямо-таки буденновскими усами.

– Ненавижу копаться в старых делах, – произнес он с улыбкойи тут же отправил в рот ложку борща.

Иевлев взглянул на него удивленно и ничего не ответил.

– Следователь областной прокуратуры Костиков Евгений, можнопросто Женя, – он протянул через стол руку, Иевлев ответил на рукопожатие ипредставился.

– Надолго в наши края? – поинтересовался новый знакомый.

– Как получится, – неопределенно буркнул майор.

Ему сейчас не хотелось ни с кем общаться. Ему надо былохорошенько подумать, а за едой ему особенно легко думалось. В детстве бабушкавечно ворчала, убирала со стола книжку, когда он читал за обедом. Какой-нибудьсложный параграф по истории или по географии почему-то проще выучивался накухне, за тарелкой супа, чем в комнате, за письменным столом.

Конечно, рассольник в столовой тюменской прокуратуры не шелни в какое сравнение с бабушкиными супами, но думалось под него тоже неплохо.Следователь Костиков был вполне симпатичным парнем, но его болтовня мешаласосредоточиться.

Из столовой они вышли вместе.

– Я тоже иду дышать пылью, – сообщил Костиков, спускаясьвместе с Иевлевым в архив.

Майор принялся за чтение и вскоре забыл о своем случайномзнакомом. Он вообще обо всем забыл. Он даже присвистнул от удивления.

На трех машинописных страницах был напечатан психологическийпортрет предполагаемого убийцы. Из этого полуофициального документа следовало,что девушек убивал и насиловал мужчина, от сорока до пятидесяти лет, со среднимлибо среднетехническим образованием и весьма низким культурным уровнем.Женатый, пьющий, психически неуравновешенный. Может состоять на учете в нарко –или психдиспансере по месту жительства. Вероятно, в подростковом и юношескомвозрасте он испытывал сложности в отношениях с противоположным полом, возможно,пережил тяжелую неудачу или обиду, которая травмировала его настолько, чтооставила глубокий след на всю дальнейшую жизнь.

Налицо так называемый гебоидный синдром, пережиткиподростковых комплексов в зрелом возрасте. Убивая девочек и девушек, он как быбессознательно самоутверждается, мстит за юношескую обиду. Скорее всего онбудет категорически отрицать свою вину, симулировать истерику и амнезию.

Под всем этим стояла подпись:

«Градская Р. В. Кандидат медицинских наук, Институт общей исудебной психиатрии им. Сербского».

Да, дотошный Захаров в ноябре отправился в Москву – за этойвот бумагой. Для того чтобы психиатр Градская составила психологический портретпреступника, она должна была ознакомиться с материалами предварительногорасследования – хотя бы со слов Захарова.

А уже в конце декабря в городе Тюмени был арестован НикитаСлепак, сорока пяти лет, со средним образованием, женатый, пьющий, состоявшийна учете и в нарко-, и в психдиспансере.