— Полагаю, вы ошиблись в счете, — ледяным голосомсказала Полгара.

Выступив вперед и выхватив из ножен свой верный меч, Гарионвдруг краем глаза увидел странные вещи. Он моргнул, не веря своим глазам.Совершенно реальный, живой, плечом к плечу с ним стоял огромный рыжебородыйБэрак!

Справа послышался отчетливый щелчок, и вот, сверкаядоспехами, рядом с ним встал Мандореллен, а чуть поодаль — Хеттар с характерныморлиным профилем.

— Ну, как вы полагаете, господа? — заговорилафигура, в которой он тотчас же распознал барона Во-Мандорского. — Дадим лимы этим рыцарям возможность обратиться в бегство или сообща ринемся на них ивышибем из них дух?

— Последнее кажется мне наиболеепредпочтительным, — ответил призрак Бэрака. — А ты какого мнения,Хеттар?

— Это мурги, — раздался тихий и страшный голосХеттара. Он обнажил саблю. — Убейте их на месте! Таким образом мысбережем время — нам не придется потом отлавливать их по одному.

— Знаете, господа, я сразу понял, что у вас науме, — захохотал Бэрак. — Ну что ж, за работу! — И он взмахнулогромным мечом.

И три огромных призрака — ни один из этих людей в жизни небыл такого исполинского роста — стали надвигаться на дрожащих матросов. Апосередине, с мечом наготове, стоял Гарион, с болью в душе осознавая, что насамом деле он совершенно один. Но вот Тоф со своим огромным посохом изготовилсяк бою, а позади него Гарион заметил Сади с маленьким отравленным кинжаломнаготове. А вот к ним присоединились и Дарник, и Шелк.

Призрак Бэрака взглянул на Гариона.

— Действуй, Гарион! — прошептал он голосомПолгары.

Тут он все понял и тотчас предоставил Шару полную свободудействий, чего обычно не допускал. Исполинский меч словно занялся пламенем, а сострия слетел сноп голубых искр прямо в лица оцепеневших мургов.

— Ну что, все ли вы единодушны в своем решении умеретьна месте и тем самым избавить себя от необходимости спасаться бегством, а нас —от надобности тратить время на преследование? В последнем случае вас медленнорассекут на ломтики. Итак, смельчаки, шаг вперед! — прогрохотал рыжебородыйпризрак справа от Гариона — таким громоподобным голосом не обладал даже самБэрак. — Одно мгновение — и вы окажетесь в объятиях вашего одноглазогобога!

Матросы дружно обратились в бегство.

— О боги! — зазвенел за спиной у Гариона голосПолгары. — Я мечтала о таком тысячу лет!

Обернувшись, он увидел ее — Полгара стояла, вытянувшись вструнку, на фоне бушующего моря и черных грозовых туч, ветер трепал полы еесинего плаща.

Мокрые волосы прилипли к ее лбу и плечам, но глаза сиялиторжеством.

— Полгара! — восторженно воскликнул Белгарат,заключая ее в объятия. — О боги, каким сыном ты могла бы стать!

— Я твоя дочь, Белгарат, — ответила онапросто, — но смог бы сын сейчас сделать больше?

— Нет, Полгара, — вдруг рассмеялся он, прижимая еек груди и запечатлевая поцелуй на ее мокрой щеке. — Ни за что!

И тут они опомнились, немного смущенные, — впервые ихвзаимная любовь, которую они оба всячески пытались скрыть долгие тысячи лет, наберегу штормового моря на самом краю света стала очевидной для всех. Онирастерянно поглядели друг на друга и вдруг, не в силах сдержаться, принялисьгромко хохотать.

Гарион отвернулся — глаза его предательски блеснули.

Ургит склонился над матросом со сломанной рукой.

— Изволь принять совет от своего короля,приятель, — мягким голосом заговорил он. — Если ты запамятовал, топозволь напомнить тебе, что море кишмя кишит маллорейцами, а они будутсчастливы, словно дети, изловив мурга, и тотчас же радостно распнут его. Несогласишься ли ты со своими друзьями поскорее убраться подобру-поздорову какможно дальше от этой груды никчемных досок?

Матрос бросил испуганный взгляд на бушующие волны и с трудомподнялся на ноги. Оберегая сломанную руку, он поспешил вдогонку своим удиравшимприятелям.

— Похоже, он схватывает все буквально на лету,а? — сказал Ургит, обращаясь к Шелку.

— Да, он удивительно понятлив, — согласился тот.Потом поглядел на остальных. — Почему бы нам не сесть в седла и неубраться отсюда самим? Посудина никуда не денется, а наш покалеченный друг иего приятели все же себе на уме: могут надумать снова попытать счастья. —Шелк с восхищением разглядывал огромных призраков, созданных чарамиПолгары. — Знаешь, из чистого любопытства хочу спросить: был бы толк отэтих молодцев, ежели бы дело и впрямь дошло до драки?

Полгара все еще смеялась, ее васильковые глаза сияли.

— Буду до конца откровенна с тобою, дорогой мойШелк, — весело ответила она, — понятия не имею.

И ответ ее отчего-то вызвал у всех приступ неудержимогохохота.

Склон, по которому они поднимались на вершину холма, пороспышной травой, которая сейчас намокла от дождя и поникла. Гарион то и делооглядывался.

Матросы-мурги копошились вокруг останков корабля, собираявсе, что могло им пригодиться, — Гарион заметил, что они то и делоиспуганно вглядываются в морскую даль.

Когда они дошли до вершины, то испытали на себе всю силуветра — он почти срывал с них одежду, швырял в лицо ледяные дождевые струи.Белгарат остановился и из-под ладони оглядел бескрайнюю, исхлестанную дождемстепь, где не видно было ни единого деревца.

— Это решительно невозможно, отец, — объявилаПолгара, поплотнее запахивая мокрый плащ. — Придется нам отыскать убежищеи переждать там непогоду.

— Это будет нелегко, Полгара.

Белгарат вглядывался в степной простор, лишенный дажепризнаков человеческого жилья. Широкую долину, лежащую внизу, тут и тампрорезывали глубокие овраги — это потрудились бурные потоки, проторившие себедорогу сквозь скудную почву. Тут и там обнажились круглые булыжники и россыпигравия, а плодородный слой оказался настолько тонок, что мог питать лишьнеприхотливые степные травы. Сейчас по этим травам гуляли волны, словно поводе, а дождь, смешанный с мелким градом, безжалостно молотил сверху.

— Ургит, — спросил старик, — есть ли здесьпоблизости деревни или селения?

Ургит вытер мокрое лицо и огляделся.