Не было никакого генерала Маслова. То есть в реальной жизнион был, служил себе в МВД, потом погиб по дороге на дачу, но в моей жизни онникогда не появлялся. И в прошлом году во Франкфурте не было никакой Вероники,и никакого страстного и скоропалительного романа. И я не ездил в Тройсдорф, ине встречался с Николаем Яновским. Мне просто подсунули красивую неглупую бабу,возможно, даже актрису, и адрес трагически погибшего русского эмигранта, укоторого, как у генерала Маслова, уже ничего не спросишь.

И не было никаких материалов про МВД. И книгу я писать несобирался. Меня просто использовали как болванчика в преферансе. Они давно ужевынашивали этот замысел, подыскивали подходящую кандидатуру. Эту дезинформациюнельзя было, как часто делается, слить в средства массовой информации, потомучто любой мало-мальски уважающий себя журналист сначала проведет хотя быповерхностную проверку и, убедившись, что ему подсунули липу, не станет еепечатать. Им нужен был писатель, такой, как я, - ничего не понимающий в жизнисистемы МВД, увлеченный собственными фантазиями и ничего не делающий сам, тоесть такой, который не станет ничего проверять, а просто слепит из поданногоему сырья книжку. Книжка разойдется огромными тиражами, все читатели узнают,какие "новые" милиционеры гады и сволочи, а потом с интересом прочтутв прессе, что негодяй Корин их оклеветал и на самом деле они белые и пушистые ипали жертвой злокозненных интриг со стороны "старых" ментов,нажравших ряхи на криминальных деньгах и не желающих расставаться с кормушкой.Заодно и престиж собственный подлатают на всероссийском уровне. А еще лучше -не надо никакой книжки, вполне достаточно интервью писателя Корина о замысленового романа и пары отрывков - и дело сделано. Текст отрывков представляетсобой фрагмент художественного произведения и никакой правке в редакциипериодического издания, а уж тем более проверке, не подлежит. И само изданиеничем не рискует, Корин отрывки представил - мы напечатали, а что, нельзя было?Мы же не знали, что у него там все имена настоящие и что это гнусная клевета,мы за Корина ответственности не несем, пусть сам отвечает.

Наверное, они давно уже выбрали меня. И давно подкатывалиськ Мусе. Только нужно было придумать, как сделать так, чтобы я использовалнастоящие имена и должности, а не давал персонажам такие имена, какие мнезахочется. Это и было, наверное, самым трудным. Интересно, что они придумали?Наверное, ничего. Может быть, решили пойти по другому пути, но тут как раз иподвернулась авария с последующей амнезией. Вот уж воистину, им сам черт люлькукачал.

Как только стало известно о моей амнезии, они быстросообразили, как это можно использовать. Спросили у специалистов, и те объяснилиим, что либо память восстанавливается в течение нескольких дней, либо это уженадолго. Риск чудовищный, но они рискнули. Видно, слишком многое поставлено накарту.

Кого они наняли, чтобы сварганить из материалов нечтопохожее на мои предварительные наработки? Вряд ли фальсификацией занимался одинчеловек, слишком большой объем работы, наверняка их было несколько, целаягруппа. Кто бы это ни был - пятерку им с плюсом! Поработали на"отлично". Не без помощи Муси, естественно, ведь у нее был доступ кмоему компьютеру, квартира стояла пустая, а ключи я сам ей дал. Они скачали моинаработки к предыдущим книгам, положили перед собой мои тексты и филигранноизготовили подделку, имитируя мой стиль и даже мои обычные сокращения. Какиеталанты пропадают! Впрочем, почему пропадают, им, наверное, неплохо заплатили.

Любопытно, литагент из Канады, которого Муся называет"канадским безумцем", действительно приезжал в мае, или это было лишьотговоркой, чтобы не навещать меня в санатории и не вести длительные серьезныеразговоры о минувших двух годах? Я склонен думать, что Муся просто избегалаобщения со мной. Ведь неизвестно было, удастся ли слепить правдоподобнуюкартинку и подсунуть ее мне, а до тех пор, пока это не известно, нельзярассказывать мне о моей жизни. А то ведь что получится? Скажет мне Муся озамысле книги о милиции, а где материалы, где наработки, где хотя бы блокнот спредварительными записями? Нету. А если не скажет сразу, промолчит, а потомпридется предъявлять материалы, то еще хуже выйдет. Почему не сказала? Я ведьспрашивал тебя, чем я занимался, какую книгу задумывал, какую информациюсобирал. Нет, нельзя ей было появляться в санатории, пока не будет ясности. Нувот, ясность и наступила. Липа слеплена и закачана в мой компьютер. Теперьможно начинать.

Они начали. И каждый день с ужасом ждали, что я вспомню.Отважные ребята, мужества им не занимать. И Муся с ними. Могу себе представить,как она перепугалась, когда я попросил найти психоаналитика и высказалрешительное намерение бороться за восстановление памяти! Конечно, БегемотВикторович был найден ею и тщательно проинструктирован, поэтому под его чуткимруководством я бы никогда ничего не вспомнил, уж он-то постарался бы насовесть. Но он действительно старался на совесть, ведь профессионализм из себяне вытравишь, даже если очень захочешь. И до тех пор, пока мы не началибороться с моими страхами и комплексами, Бегемотыч работал со мной как хорошийспециалист. Благодаря ему я многое понял, но до главного - до преодолениястрахов - мы с ним так и не дошли. Наверное, у него большой опыт и он примернопредставлял себе, что выявлять мои проблемы можно безболезненно, а вот изживатьих не стоит, чтобы память, упаси господи, не вернулась. Елена честно призналасьБегемоту в том, что мы с ней близко знакомы, а он что же? Разве попыталсяиспользовать это в работе со мной? Разве старался подтолкнуть мою память припомощи этого неожиданного знания? Разве посоветовал Елене открыться мне ирассказать все, что она обо мне знает? Нет, нет и нет. И это еще разподтверждает, что подозрения мои были небезосновательными. Психиатра мнеподставили.

Бедная моя Кошечка! Я ходил по Франкфурту, надеясь, чтознакомые места разбудят мою память, а она чувствовала себя стоящей рядом спороховой бочкой, на которой сидит обезьяна с гранатой, то есть я. В любуюсекунду мог произойти взрыв, и что ей тогда делать? В Москве она хотя бы можетисчезнуть с глаз моих, а там, в Германии, мы жили в одной гостинице, и билеты унас были на один рейс. Неудивительно, что с началом этой истории она сновастала курить, нервы постоянно на пределе. Но я ее понимаю, у нее тоже, как и у крысминистерских, слишком многое поставлено на карту - здоровье и жизньединственного ребенка. Я даже не сержусь на нее. Я понимаю, что сам во всемвиноват. Я сам сделал так, что это стало возможным. Я отгородился от жизни,ушел в свой внутренний мир, у меня нет друзей, которые все знают обо мне,потому что я берег мысли и эмоции для книг. Вот и оказалось, что, когда памятьподвела меня, вычеркнув из сознания огромный кусок жизни, некому было мнепомочь и рассказать, как я жил все это время. Я использовал Мусю как свои руки,ноги, язык, глаза и уши, и теперь поплатился за это тем, что она сталаиспользовать меня. Никто не виноват, что так вышло, кроме меня самого.

А как она уговаривала меня обратиться в ФСБ, когда в менясначала стреляли, потом пытались отравить! Нет, не за мою жизнь онабеспокоилась, она хотела, чтобы материалы как можно быстрее получили огласку. Ябы обратился, допустим, за помощью, а мне бы сказали: "Вы, господин Корин,писатель, а писателей убивают только за то, что они пишут, вот и давайте-каразберемся, что же это такое вы уже написали или только еще собираетесьписать". Дальше все понятно. Я показываю материалы, происходит легкаяпроверка - и цель достигнута.