- Я тебе потом скажу. Ты абсолютно уверен, что этолипа?

- Андрей, я эту шарашку под названием МВД знаю, каксобственную семью. Она у меня не один год под микроскопом. Все люди, которыепоименованы в твоих материалах, являются людьми, принадлежащими к одной и тойже группировке. Основных группировок в министерстве всего две, и они воюют другс другом не на жизнь, а на смерть.

- То есть получается, что люди, принадлежащие к другойгруппировке, хотят их оклеветать?

- Да ничего не получается! Господи, что ж ты такойбестолковый-то, Корин! - Василий начал сердиться. - Они же не полные идиотысливать тебе дезу, которая при первой же минимальной проверке будетопротестована. Тут игра более тонкая.

- Я поняла, - внезапно подала голос Елена, которая доэтого как-то совершенно незаметно успела не только расставить на столе приборы,но и принести все приготовленные закуски. - Я рада, что Василий подтвердил моипредположения, и теперь могу сказать, что на самом деле происходит.

Злотник опешил от неожиданности, вероятно, привык, чтокрасивые женщины умеют только быть женщинами, а не мыслящими субъектами. Яперехватил его полный недоумения взгляд и пояснил:

- Елена - бывший следователь, так что ей материязнакома. Недоумение на лице Василия сменилось уважением и вниманием.

- Все названные в материалах люди имеют за душой стопятьдесят тысяч разных грешков, но только не тех, которые там описаны. Теперьсмотрите, какова последовательность ходов. Материалы предаются огласке либо ввиде книги, либо попадают в прессу, либо в ФСБ. Причем источником огласкидолжен быть именно писатель или любое другое нейтральное лицо. Либо ты даешьинтервью - и эта деза попадает в прессу без проверки, либо информируешь ФСБ оставших тебе известными преступлениях. Либо, на худой конец, ты пишешь книгу, вкоторой что ни имя - то реальный человек. Лучше всего, конечно, действоватьчерез ФСБ, потому что следователь сразу же начнет информацию проверять. Но еслидеза окажется в книге или в интервью - тоже неплохо, потому что можно поднятьскандал, обвинить автора в клевете, после начнется все та же проверка. В результатепроверки выясняется, что указанных чиновников нагло оговорили и оклеветали. Нокто мог это сделать? Кому это выгодно? Да ясно кому, противоборствующейгруппировке, члены которой давно сидят на своих должностях, погрязли вкоррупционных связях и преступном обогащении и не хотят терпеть рядом с собойчестных и принципиальных людей, приведенных на должности в последние годы. Чтопроисходит дальше?

- Дальше начинается скандал, людей "старой"группировки прижимают к ногтю, в результате чего освобождаются занимаемые имидолжности, - продолжил Василий. - А должности эти - хлебные.

- Совершенно верно, - согласилась Елена. - Несчастныеоболганные офицеры начинают кричать на каждом углу: вы посмотрите, что онитворят, они хотят нас скинуть, потому что мы мешаем им зарабатывать деньгипреступным путем! В результате скидывают их противников за неспортивное, таксказать, поведение. И все освободившиеся должности плавно переходят кпредставителям "новой" группировки. Просто и безболезненно. Иникаких, заметьте себе, конкретных разоблачений, никаких судебных процессов итюремных сроков. То есть никакого кровопролития. Просто симпатичныйвнутриведомственный скандальчик с вполне прогнозируемым результатом. И наши"новые" милиционеры с чувством глубокого удовлетворения занимают всеостальные освободившиеся должности. А "старым" никогда в жизни неудастся доказать, что они клеветой не занимались и вообще не имеют к этомуникакого отношения. Потому что единственный свидетель во всей этой истории -ты, Андрей, а ты скажешь, что материалы тебе передал генерал Маслов ВалерийСергеевич, один из главных действующих лиц в стане "старых". А уМаслова теперь уже никто ничего не спросит. Видишь, как все просто.

- А если я этого не скажу? - я пристально посмотрел наЕлену. - Я же этого не помню. Я знаю об этом только со слов Марии.

- Значит, об этом скажет твоя Мария. И еще та дамочкаиз Франкфурта, она тоже подтвердит. И ты, Андрей, окажешься в полном дерьме, анаши злобно оклеветанные милиционеры - все в белом.

- Выходит, они состряпали дезу сами на себя, - унылоподвел я итог. - А я чуть было не попался.

- Минутку! - голос Злотника прозвучал строго инедовольно. - Я утратил нить расследования. Мы обсуждали только материалы, атеперь появились какие-то новые имена. Может быть, вы соизволите мне объяснить,о чем речь?

Аккуратно, Корин, предельно аккуратно, обдумывай каждоеслово. У тебя нет оснований не доверять Злотнику, но и оснований полностьюдовериться ему у тебя тоже нет. Говори только то, что и без того всем известно.

Я говорил медленно, не сводя глаз с Елены и по выражению еелица оценивая свои слова. Она слушала внимательно, и, кажется, я ничего такогоне ляпнул. Шел по улице, поскользнулся, упал, потерял сознание, очнулся - гипс.Ничего не помню. Сказали, что был какой-то Маслов, который передавал мнекакие-то материалы. Маслов погиб. Еще сказали, что во Франкфурте была какая-тоВероника, знакомая Маслова, которая свела меня с людьми, обладающимидополнительной информацией. Сам ничего не помню, все сведения - с чьих-то слов.

- Ну что ж, - заявил Злотник, когда я завершилстерилизованное изложение действительности, - Елена абсолютно права, генералМаслов и в самом деле принадлежал к когорте "старых" и понесчастливому стечению обстоятельств показания давать не может. Значит, тебя,Андрей, обманывают, и материалы тебе на самом деле передавал кто-то другой, изгруппировки "новых". Он мог назваться Масловым, а документов ты и неспросил, зато всем вокруг рассказывал, что встречался с генералом Масловым.Теперь уже не узнать, как все было на самом деле, раз ты ничего не помнишь. Но!

Василий выразительно поднял палец.

- У нас осталась Вероника, и мы можем попробоватьвыяснить, кто она такая и с кем связана. Может оказаться, что она говорила тебенеправду, что никакого Маслова она на самом деле в глаза не видела. Есливыяснится, что она тесно связана с группировкой "новых", то кругзамкнется. Идея ясна?

Господи, господи, ну почему так трудно лгать и притворяться?Делать вид, что ничего не помнишь, хотя на самом деле помнишь все. И ничего непонимаешь...

Мария, Муся, Кошечка Пушистая, как же ты могла? Как? Зачем?Сколько тебе заплатили за этот спектакль? Впрочем, вопрос риторический, тебенужны деньги, чтобы оплатить лечение дочери. Твоих процентов от моих гонораровна это не хватает. Почему ты не попросила денег у меня? Знала, что отдаватьпридется долгие годы и еще неизвестно, сумеешь ли? Или гордость твоя непомернаяне позволяет просить денег? Если бы я сам предложил, ты бы взяла. А я непредложил. Почему, ну почему мне это и в голову не приходило? Знаю почему. Я нестремился лезть в твою жизнь, мы ведь не друзья, а деловые партнеры, ты никогдане жаловалась, и я считал, что у тебя все в порядке. Мне удобно было таксчитать. Я знал, что у тебя больна дочь, но ты ведь все время как-тоорганизовывала ее лечение, стало быть, зарабатываемых денег тебе хватает. А то,что это совсем не то лечение, какое нужно, - об этом мне было неинтереснознать. Я сам виноват в том, что ты польстилась на эти деньги. Сам виноват.