– Если уж вы, милейший, взялись цитировать Сарагата, то унего есть не менее впечатляющие строки, гораздо более подходящие к случаю,нежели пошленькие любовные куплеты, набросанные им в ранней юности:

Где возвышались арки и столпы —

Теперь обломков громоздится груда…

Плачевный вывод следует отсюда:

Как мы в своей кичливости глупы!

Доверившись несбыточным надеждам,

Я дом в песках выстраиваю зыбких,

Хоть знаю сам: моя затея – бред.

Подобно всем упрямцам и невеждам,

Я вижу совершенные ошибки,

Но ошибаюсь вновь – себе во вред…

Она декламировала легко и свободно, с мимолетнойпрезрительной усмешкой – должно быть, стремилась в случае, если победители всеже намерены предать ее лютой смерти, извлечь для себя максимум моральногоудовлетворения. Сварог испытывал к ней все более крепнувшее уважение: не дама –кремень… Такие и нужны… Вот именно!

Гарайла, фыркнув насколько мог непринужденнее, осведомился:

– Это не про вас ли, дражайшая королева-матушка?В самую точку зашпандорено…

«А ведь он ее на сей раз уел, – подумал Сварог. –При полнейшей своей непривычности к светским словесным поединкам. Неудачныевирши она выбрала, нужно признать. Ну ничего, сейчас я вас буду строить, рядамии колоннами…»

Шагнув вперед, сверля немигающим взглядом князя, он рявкнулпусть и не с королевскими интонациями, но уж, безусловно, со сноровкой бывалогостроевика:

– Князь, кто вам позволил врываться в королевский кабинетбез доклада? Распустились тут при старом царствовании! Я вас научу сапоги свечера чистить, а утром надевать на свежую голову!

– Ваше… – неосмотрительно вякнул Гарайла.

– Молчать! – заревел на него Сварог так, что дажеСтарая Королева изменилась в лице. – Три шага вперед! Кр-ругом! Шагом маршотсюда!

Великое дело – воинская субординация. Человек, отдавшийродимой коннице тридцать лет, прошагавший все ступеньки от юного кадета догенерала, как и надлежит, аккуратненько шагая с одной на другую, не спеша и непрыгая, просто обязан впадать в гипнотический транс, когда на него рычитнепосредственное начальство… Так произошло и с Гарайлой – он вытянулся изо всехсил (лишь кривые ноги старого кавалериста помешали его фигуре превратиться видеальный перпендикуляр), четко повернулся через левое плечо, приставив носок,потом дерганым шагом механической игрушки двинулся к выходу. «Сделано дело! –радостно отметил Сварог. – Армия, судари мои, свое завсегда возьмет!» Иподал новую команду, видя, что генералу осталось до двери не болееодного-единственного шага:

– Стоять! Кр-ругом! Ко мне!

Гарайла выполнил и это, звучно пристукнув каблуками, сделавретиво-зверское лицо, остановился перед Сварогом. Тот, мысленно ухмыляясь,скомандовал:

– Вольно! Хотите что-то мне сказать, генерал?

– Да что там… – проворчал Гарайла. – Порядкомнаконец-то во дворце повеяло… Только, ваше величество, вы поосторожнее с этой…дамочкой, еще ткнет чем в спину… Не удивлюсь, если у нее в посохе лезвие напружине…

«Я тоже не удивлюсь», – подумал Сварог. Подойдявплотную к генералу, похлопал его по плечу, задушевно, проникновенно сказал:

– Полно вам, князь. Нам ли, старым воякам, бояться женщины,даже если у нее лезвие на пружине? Собственно говоря, я и сам хотел васвызвать. У меня возникла идея касательно некоей армейской реорганизации… У насесть маршал гвардии, есть просто маршалы, но никто до сих пор не додумался допростого и полезного решения: ввести пост маршала кавалерии. Я решил этоупущение исправить. Поздравляю вас с чином маршала кавалерии. У меня нет присебе королевских печатей, они погибли в пожаре, а новые еще не изготовлены… новы, смею думать, поверите своему королю на слово?

Ответа он не дождался – князь попросту не мог выговорить нислова от изумления и радости, преданно таращился на Сварога выкаченнымиглазами, определенно повлажневшими. Отныне Сварог мог быть совершенно уверен:есть здесь один человек, который за него умрет, не раздумывая…

«Буденный ты наш, – растроганно подумал он. – Ишь,и усищи-то, как у Семен Михалыча… А ведь польза от этого несомненная – всезнающие люди в один голос твердят, что князь в кавалерийской войне – то жесамое, что гроссмейстер в шахматах, сиречь в шакра-чатурандже. А войны намеще предстоят, чует мое сердце…»

Потом ему в голову пришла шальная мысль: а что, если Гарайлаи есть здешний аналог Буденного? Черт его ведает, как обстоит в параллельныхмирах с аналогами… Он даже присмотрелся к низенькому широкоплечему крепышу,пытаясь высмотреть сходство с портретами красного маршала, но решил поразмышлении все же воздержаться от скоропалительных выводов.

– Князь, – сказал он мягко. – Надеюсь, в стользнаменательный день вы мне не откажете в маленькой просьбе?

– Все, что угодно! – рявкнул новоиспеченныймаршал. – Моя жизнь и кровь…

– Ну что вы, я не требую от вас больших жертв… – вкрадчивопрервал Сварог. – Можете вы помириться с ее величеством?

Гарайла моментально поскучнел, – но радость быласлишком велика и он, подумав, махнул рукой:

– Если уж вы просите, государь… Исключительно ради вас…

– А в чем, собственно, причина? – спросил Сварог снеподдельным любопытством. – Я сразу заметил: судя по обмену взглядами,пылавшими искренней теплотой и дружелюбием, судя по некоторым репликам, пообщему настрою, вы с ее величеством давненько друг друга недолюбливаете…

– Причина, государь, проста, – неохотно ответилГарайла. – В свое время, пятнадцать лет назад, один головотяп был назначенполковником Алых Егерей, хотя у меня были все преимущества старшинства ивыслуги. Вот только этот новоявленный полковничек пользовался поддержкой еевеличества, в то время она была еще не королевой-матерью, а супругой здравствующегомонарха…

– Что ж, маршал, вы все правильно излагаете… – кивнулакоролева-мать.

Гарайла, изо всех сил пытаясь придать своему простоватомутону оттенок тонкой иронии, бухнул:

– Злые языки судачили, что преданность его вашему величествупростиралась и от рассвета до заката, и, что характерно, от заката до рассвета…

– И что с того? – бровью не поведя, едва заметноулыбнулась Старая Королева. – Все равно его величество, мой законныйсупруг, был настолько увлечен волоченьем за фрейлинами и камеристками, что натакие пустяки, как добродетель его законной половины, не обращал ровным счетомникакого внимания… Помнится, я и вам делала недвусмысленные намеки, но выоказались столь толстокожим, что даже при том нашем свидании в тисовой аллеебитый час толковали о породах лошадей, аллюрах и преимуществе ратагайской сбруинад гиперборейской, пока я не потеряла терпение и не улизнула под благовиднымпредлогом…