В Берлине писательница Урсула фон Кардорф, связанная с июльскими заговорщиками, встречала Новый год в обществе нескольких друзей. «В полночь все было тихо. Мы стояли, подняв бокалы, едва осмеливаясь чокнуться. Вдалеке одиноко прозвенел колокол, возвещая о прошествии года, и мы услышали выстрелы, и тяжелые сапоги захрустели по разбитому стеклу [на улице из разбитых окон]. Это было жутко, будто какая-то тень прошла над нами и коснулась своими темными крылами» {832}. В Арденнах немцы и бельгийцы готовились к контрнаступлению союзников и грядущим боям. «В преддверии Нового года я молюсь о том, – писал молодой офицер народно-гренадерской дивизии, стоявшей под Сент-Витом, – чтобы фюрер и наши войска победоносно завершили эту войну» {833}. Через несколько часов немцы ударили снова – и в воздухе, и в Эльзасе.

В канун Нового года американская артиллерия со всех сторон Арденн одновременно дала общий залп, чтобы сообщить вермахту, что начинается год его окончательного разгрома. Но немцы припасли собственное новогоднее послание. За несколько минут до полуночи группа армий «Верхний Рейн» под командованием рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера начала наступление против левого фланга 6-й группы армий генерала Деверса – операцию Нордвинд» («Северный ветер»).

Сразу после Рождества, 26 декабря, разведка 7-й армии донесла, что немцы могут нанести удар в северной части Эльзаса в первые дни января. Генерал Деверс прилетел в Версаль, чтобы встретиться с генералом Эйзенхауэром. С тех пор как Эйзенхауэр отверг предложенный Деверсом план захвата плацдарма над Рейном, их отношения не улучшились. Но, поскольку противостояние в Арденнах приближалось к кульминации, Главное командование хотело, чтобы американские и французские дивизии на юге перешли в оборону. Большая часть 3-й армии Паттона была развернута на южной стороне выступа фронта, поэтому сокращенные до минимума для защиты Арденн войска Деверса были вынуждены растянуть свой фронт больше чем на 300 километров.

Эйзенхауэр хотел сократить линию фронта в Эльзасе, отойдя к Вогезам и, вероятно, оставив Страсбург. Теддер настоятельно предостерегал его от такого шага. (По иронии судьбы теперь против сдачи своей территории выступали англичане.) Это должно было привести к серьезной конфронтации с французами, для которых Страсбург имел огромное значение.

Другая атака стала гораздо более неожиданной. Рейхсмаршал Герман Геринг, уязвленный резкой критикой в адрес своего люфтваффе, решил нанести собственный молниеносный удар. О его плане внезапной масштабной атаки на ВВС союзников впервые упомянули 6 ноября, когда генерал-майор Кристиан сказал Гитлеру: «Рейхсмаршал приказал, чтобы все новые группы, которые сейчас стоят наготове, в один день, когда погода будет подходящей, были развернуты, чтобы нанести один совместный удар» {834}.

Гитлер сомневался. «Я просто боюсь, что, когда этот день настанет, группы не смогут координировать свои действия и не найдут врага… надежда уничтожить противника посредством массового развертывания нереальна». Он также весьма скептически относился к заявлениям люфтваффе о том, что касалось соотношения количества самолетов, и был в ярости оттого, что его пилоты сбили так мало самолетов союзников. Он воскликнул: «Мы же до сих пор производим тонны самолетов для люфтваффе! А они только поглощают труд и ресурсы!»

Люфтваффе столкнулось со множеством проблем, а также создавало их себе само. Лишь немногие пилоты-ветераны остались в живых из-за расточительной системы, которая не давала им достаточно времени на отдых от фронтовой службы и не использовала их для передачи опыта стажерам. «У нас в летчиках теперь только неопытная молодежь, – признавался пилот «Meссершмитта-109». – Все опытные уже погибли» {835}. «Вот как сейчас готовят новичков? – сетовал другой. – Это достойно жалости. Это ужасно» {836}. В основном из-за нехватки топлива они прибывали в оперативные подразделения после нескольких часов полета в одиночку. Неудивительно, что американские летчики-истребители, по их словам, предпочли бы бой с четырьмя пилотами-новичками сражению против одного ветерана.

Моральное состояние войск было хуже некуда. Один пленный офицер рассказал, какие оправдания придумывали пилоты, чтобы избежать полета или участия в боевых действиях. Это и вечные «проблемы с двигателем», и «не убирается шасси». {837} Одного летчика, который взлетел, полетал и ни разу не выстрелил, арестовали, когда он приземлился. По словам другого пилота-ветерана, почти все старшие офицеры «раньше летали», «но теперь всё. Они вообще ничего не делают. Они больше не мечтают о геройской смерти, те дни прошли» {838}. Глубокий цинизм охватил бойцов всех званий и рангов. «В нашей эскадрилье на вас смотрели с удивлением, если у вас не было венерического заболевания, – сообщил фельдфебель. – По крайней мере у 70 % была гонорея» {839}.

Королем циников был главнокомандующий, рейхсмаршал. «Он, похоже, командовал люфтваффе почти теми же методами, что и Королева Червей в “Алисе в Стране чудес”, – заметил старший офицер из Верховного командования люфтваффе, – и почти с той же эффективностью… Для него люфтваффе были просто очередной игрушкой» {840}. Один из немногих старших офицеров, принимавших участие в этом масштабном новогоднем наступлении, вспоминал, как он спросил своего начальника: «Ну а чем занимается сейчас наш рейхсмаршал, герр генерал?» {841} Генерал ответил: «Рейхсмаршал ныне торгует алмазами. У него нет времени для нас». С другой стороны, начальник штаба, генерал авиации Карл Коллер, винил Гитлера больше, чем кого-либо другого. «Он не понимал потребностей люфтваффе, так и оставался всю жизнь пехотинцем» {842}.

В любом случае Геринг чувствовал, что у него нет иного выбора, кроме как выложиться изо всех сил. По словам одного оберст-лейтенанта, рейхсмаршал «чуть ли не плакал», говоря о состоянии люфтваффе, и сказал, что, «если мы быстро не достигнем господства в воздухе, проиграем войну» {843}. Последняя авантюра Геринга, тень всего наступления Гитлера на Арденны, должна была получить название операция Bodenplatte («Опорная плита»). Практически каждый истребитель, который мог летать, взлетел, чтобы атаковать аэродромы союзников и расстрелять их самолеты еще на земле.