— Там… там не было…

— Тсс! Успокойся, Ли. Не думай ни о чем.

— Там не было Эрни! Там был мертвый! Машиной управлялмертвый!

— Это был Лебэй, — сказал я. После всего случившегося ячувствовал себя неестественно спокойным — и виноватым в том, что меня застали сдевушкой моего лучшего друга. — Ли, это был он. Ты только что встретилась сРолландом Д. Лебэем.

Она плакала, держалась за меня, всхлипывая и все ещесодрогаясь от ужаса. Мне было хорошо оттого, что она была у меня. Моя леваянога болела — я наступил на нее, когда Кристина промчалась мимо.

Постепенно я начал понимать, что все это должно былокончиться.

Она подняла свое мокрое от слез лицо.

— Что теперь будет, Дэннис? Что нам делать?

— Теперь необходимо все это закончить.

— Как? Что ты имеешь в виду?

Больше для себя, чем для нее, я проговорил:

— Ему нужно алиби. Когда он уедет из города, мы должны бытьготовы. Мы запрем ее в гараже. Я попытаюсь убить ее.

— Дэннис, о чем ты говоришь?

— Он уедет из города, — сказал я. — Неужели ты не понимаешь?Все люди, которых убила Кристина, — они были связаны с Эрни. Эрни подподозрением у полиции. Он знает это. Он знает это и снова уведет Эрни изгорода.

— Ты имеешь в виду Лебэя?

Я кивнул, и Ли пожала плечами.

— Мы должны убить ее. Ты сама знаешь это.

— Но как? Дэннис… как?

У меня появилась одна мысль.

Дома я поговорил с мамой и поднялся наверх. Там я зашел вванную и выпил две таблетки аспирина, надеясь немного унять свою левую ногу.Затем устроился перед телефоном, стоявшим в спальне родителей.

Немного подумав, я сделал первый звонок.

— Дэннис Гилдер, сущее наказание моей стройки! — добродушновоскликнул Брэд Джефрис. — Рад слышать тебя, парень. Когда мы с тобой сновапосмотрим за игрой «Пингвинов»?

— Брэд, мне надоело смотреть за играми неудачников, — сказаля. — Вот если ты хочешь понаблюдать за настоящей хоккейной командой — такой,как «Флайерс»…

— Господи, о чем ты говоришь? — спросил Брэд. — Да этакоманда в подметки не годится «Пингвинам»!

Мы поболтали еще немного, а затем я рассказал ему то, радичего звонил. Он засмеялся.

— Что за черт, Дэннис? Ты собираешься открыть собственноедело?

— Можно сказать, да. — Я подумал о Кристине. — Правда,ненадолго.

— Ты не хочешь рассказать мне о нем?

— Ну, только не сейчас. Ты знаешь кого-нибудь, у кого я могбы арендовать такую штуковину?

— Знаю, Дэннис. Единственного парня, который можетсогласиться на подобный бизнес, зовут Джонни Помбертон. Он живет на Ридж-роуд.Гараж у него рядом с его домом.

— О'кей, — сказал я. — Спасибо, Брэд.

— Как Эрни?

— Полагаю, в порядке. Мы стали меньше видеться друг сдругом.

— Он забавный парень. Когда ты привел его ко мне, я думал,что он не доработает до конца лета. Но у него много настойчивости.

— Да, — произнес я. — И не только.

— Передай ему привет от меня, когда увидишься с ним вследующий раз.

— Непременно, Брэд. Можешь не сомневаться, передам.

— Не попадай больше в больницу, Дэннис. Я очень переживаю затебя.

— Не попаду. Это я тебе тоже обещаю, Брэд. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Я положил трубку и одну или две минуты просидел внерешительности. Следующий звонок мне не хотелось делать, но другого выхода небыло: без него все остальное оказалось бы бесполезным. Я набрал номерКаннингеймов. Если бы к телефону подошел Эрни, я бы просто нажал на рычаготбоя. На мою удачу, ответил Майкл.

— Алло? — У него был усталый и несколько нетрезвый голос.

— Майкл, это Дэннис.

— А, привет. — Он немного оживился.

— Эрни дома?

— Наверху. Он пришел откуда-то мрачный, как туча, и сразуподнялся к себе. Но я уже к этому привык. Позвать его?

— Нет, — сказал я. — Я звоню не ему. У меня очень важнаяпросьба, Майкл. Мне нужно знать, собирается ли Эрни выехать из городакуда-нибудь. Особенно в ближайшие два или три дня. Все равно, днем или ночью. —Кристина охотилась по ночам — это я уже знал. — И мне нужно знать до того, какон уедет. Очень нужно.

— Зачем?

— Майкл, я не могу всего объяснить. Все слишком сложно, и…ну, это может показаться безумием.

Наступило долгое молчание, и я стал сомневаться в успехесвоей затеи, но затем отец Эрни вдруг произнес полушепотом:

— Это все его проклятая машина, да?

О многом ли он догадался? Многое ли он знал? Обычноподвыпившие люди более догадливы, чем когда они трезвые. Был ли он такпроницателен? Даже сейчас я не берусь ничего утверждать. Но я уверен, чтоподозревал он гораздо больше, чем кто-либо — исключая, может быть, только УиллаДарнелла.

— Да, — сказал я. — Это машина.

— Я так и знал, — совсем упавшим голосом произнес он. — Язнал. Что случилось. Дэннис? Как он делает это? Ты знаешь?

— Майкл. Я не могу больше ничего сказать. Вы мне дадитезнать за день или за два до его поездки?

— Да, — ответил он. — Да, ладно.

— Спасибо, Майкл.

— Дэннис, — проговорил он. — Ко мне когда-нибудь вернетсямой сын?

Он заслуживал того, чтобы знать правду. Этот несчастный,измученный человек заслуживал того…

— Я не знаю, — ответил я и до боли прикусил нижнюю губу. —Мне кажется… что все могло зайти слишком далеко.

— Дэннис, — почти простонал он, — что это? Наркотики?Какой-то вид наркотиков?

— Когда смогу, я скажу, — проговорил я. — Обещаю. Мне оченьжаль. Я обязательно скажу, когда смогу.

* * *

С Джонни Помбертоном говорить было легче. Он оказался живым,словоохотливым человеком, и я сразу понял, что мне с ним повезло. У меня былочувство, что Джонни Помбертон пошел бы на любую обоюдовыгодную сделку с самимсатаной, если бы в ней не было ничего противозаконного.