Натолкнувшись на потемневший взгляд янтарных глаз, Эля улыбнулась:

– В полном порядке, как будто ничего не было. А почему… – потеребив длинный рукав тонкой рубахи, то и дело сползающей с узких плеч, полукровка озадаченно огляделась: небрежно скомканный белоснежный шелк ненавистного платья валялся на полу в компании с сияющей диадемой, еще недавно венчавшей серебристую головку. – Ты не очень бережно обошелся с моим нарядом, – с веселым удивлением покачала она головой.

– Этот хурсов ритуал едва не убил тебя, а ты хочешь, чтобы я думал о какой-то тряпке? – сильные руки сомкнулись вокруг тонкой талии и притянули девушку к отчаянно бьющемуся сердцу. – Я думал, что потеряю тебя. Октарис должен был предупредить!

– Ты сердишься? – оторвавшись от груди любимого, Эллия с удивлением заглянула в упрямо окаменевшее лицо.

– А ты считаешь, что у меня нет причин? Как он мог подвергать тебя такой опасности?!

– Эран, посмотри на меня, – твердость в голосе девушки вынудила эльфа послушно опустить взгляд. – Даже знай я заранее, чем закончится ритуал, все равно пошла бы на это. Он мой отец. Настоящий, понимаешь? – невольные нотки мольбы оттенили ее слова. – Мне это было нужнее, чем ему.

При воспоминании об отце какая-то смутная заноза кольнула сердце. Прислушавшись к себе, Эля ясно ощутила…

– Эран! Он страдает!

– Кто?

– Да отец же! Ему больно…

– С чего ты взяла? Когда я уносил тебя из Храма, он был расстроен, но и только.

– Я чувствую его. Не спрашивай как – сама не понимаю, но чувствую. И сейчас отцу так плохо, что это обжигает меня.

– Неужели это я виноват? – огорченно вздохнул Эйраниэль.

– Что ты ему сказал?

– Обвинил в том, что он едва не убил тебя, а потом запретил подходить к тебе. Прости.

– Боги! Эран, милый, – Эля умоляюще коснулась поникшего плеча, – я не виню тебя, но мне надо к отцу, – выбравшись из постели, она метнулась к сложенной в сундуке одежде и, торопливо сбросив рубашку Эрана, натянула дорожный костюм.

Подождав, пока девушка сунет ноги в высокие сапоги, Эран встал и протянул ей раскрытую ладонь:

– Идем. Я должен извиниться перед Трисом.

Обострившееся чутье полукровки быстро привело их в библиотеку, где, держа перед незрячим взором исписанный мелким почерком свиток, в глубоком кресле сидел Повелитель. Длинные худые пальцы сжимали тонкий пергамент так сильно, что ни в чем не повинный документ кое-где был безнадежно испорчен.

Бросившись к отцу, Эля опустилась перед ним на колени и заглянула в неверяще распахнувшиеся глаза:

– Отец, со мной все хорошо!

– Танайя, но я… Эран… – впервые за все время их знакомства Эллия видела гордого демона таким растерянным. – Я едва не убил тебя.

– Разве ты виноват?

– Я должен был понять, что для тебя удочерение может быть опасным. Демоны легко переносят дыхание Тьмы, но ты наполовину эльфийка, а я в своей самонадеянности упустил это из виду.

– Но ведь ничего непоправимого не произошло. И я, и наша дочь в полном порядке. Не казни себя. Я… я так ясно чувствую твою боль…

– Ох, об этом я совсем забыл! Девочка, прости меня. Ритуал смешивает энергетические потоки участвующих в нем, поэтому какое-то время, при небольшом усилии, мы будем чувствовать друг друга. Первые месяцы и ты, и я… мы оба будем уязвимы, так как любое заклинание, направленное против нас, будет усилено Тьмой в десятки раз. Но волей Богов сейчас каждый демон в Лидении будет чувствовать в тебе мою наследницу и на уровне инстинктов, даже ценой своей жизни, защищать тебя. Они все будут подчиняться каждому твоему слову.

– Но я не хочу! Зачем мне такая власть?

– Потому я и не сказал заранее. Ведь ты бы отказалась?

– Не знаю, – Эллия неуверенно закусила губу, – мне не нужно удочерение, чтобы принять тебя как отца, но тебе оно было нужно, чтобы защитить меня. К тому же, – она лукаво улыбнулась, – у тебя появилась возможность раз и навсегда покончить с заговорщиками.

– Ты права, – не чувствуя особой вины за крошечный обман, улыбнулся Трис. – Об этом я тоже подумал.

– Демон, – фыркнул оттаявший Эран, – что с него взять. Везде найдет свою выгоду.

– Я император, Эран. Прежде всего император, и только потом отец, – мягко подняв на ноги дочь, Октарис встал. – Я не стану извиняться за свои решения, – он холодно взглянул в насмешливо мерцающие глаза эльфа.

– Я и не прошу, – насмешка тут же исчезла, сменившись неожиданным теплом. – Я сам был не прав. Не думаю, что демоны часто усыновляют чужих детей, откуда тебе было знать, что ритуал пойдет не так, как всегда.

– Это меня не оправдывает, но я благодарен тебе за понимание, – льдинки в агатовых глазах Повелителя медленно растаяли.

– Ну, а теперь, раз все помирились… – с радостью ощутив, как обжигающий комок боли в душе отца растворился в волнах тепла и удовлетворения, Эля смущенно взглянула на стоящих рядом мужчин и жалобно протянула: – Я есть хочу.

Переглянувшись, светлый эльф и темный демон, сбрасывая последнее напряжение, дружно рассмеялись.

– Если вы не против поужинать вместе со мной в малой столовой, – отсмеявшись, предложил Трис, – то я прикажу накрыть на стол немедля.

– И пусть принесут побольше мяса, иначе мы с тобой останемся голодными, – хлопнул его по плечу Эйраниэль.

Словно подтверждая его шутку, живот Эли согласно заурчал. Новый взрыв беззаботного смеха разнесся по библиотеке…

* * *

Царящую за накрытым на три персоны столом непринужденную атмосферу, полную тепла и веселья, прервало неожиданное появление вернувшегося Бранда.

– Как я мог подумать, что кто-нибудь в этом дворце будет без меня скучать? – с наигранным возмущением отодвигая стул рядом с Октарисом и утаскивая с его тарелки приглянувшийся кусочек сочного окорока, сверкнул глазами демон.

– Я не ждал тебя так скоро, – незаметно подталкивая к брату наполненное парующим мясом блюдо, Трис окинул взглядом его пропыленную одежду. – Мне казалось, поместье, о котором говорил Грасс, находится несколько дальше, чем в паре часов езды?

– Дальнее не значит далекое, – Бранд мгновенно помрачнел. Оттолкнув ни в чем не повинную посудину так, словно на смену волчьему голоду пришло дикое отвращение, он заметно скривился: – Я так хотел добраться туда раньше, чем… – судорожно сглотнув, он поднял на Октариса серебристо-черный, полыхающий необузданной яростью глаз. – Я опоздал, Трис, безнадежно опоздал.

– Что там произошло? – наливая в кубок терпкое вино и протягивая его предводителю, сурово сжал губы Повелитель.

Залпом опрокинув немаленькую чашу, демон вытер показавшиеся Эле окровавленными губы:

– Извини, брат, но я не мог оставить их в живых.