– Да… Но почему Карпик выбрала тебя и застрелилачеловека, которого, как ты говоришь, любила и с которым была связана всем, чемтолько можно быть связанным?..

– Не знаю… Может быть, потому, что больше всего насвете она любила не Макса, а своего папочку… И хотела, чтобы он был счастлив.Она думала, что только со мной он мог быть счастлив. Она не теряла на этонадежды до самого конца. Мы могли быть счастливы все втроем…

– А вы могли быть счастливы втроем?

– Нет.

– Почему?

– Ты задаешь глупые вопросы. Потому что я люблю тебя…

Он снова поцеловал меня.

– Но как ты нашла Романа?

– Видишь ли… Когда погиб Макс, вся ее взрослая, такаяженская жизнь развалилась, и она снова стала ребенком, маленькойтринадцатилетней девочкой. А эта тринадцатилетняя, хотя и очень умненькаядевочка совершенно не знала, что ей делать со стреноженным Романом. Думаю, онаподсознательно хотела, чтобы кто-то побыстрее нашел Романа и избавил ее от всехрешений… Именно поэтому она так медленно шла по палубе. Может быть, она дажевидела меня и сознательно привела к нему…

– Знаешь, Ева, Сокольников попросил у меня пистолет. Ия его отдал…

* * *

…Где-то вдалеке, у самой кромки выпуклого горизонта,послышался далекий гул вертолета. Кошмар заканчивался. Кошмар, в котором былтолько один плюс: я нашла человека, с которым останусь навсегда…

– Я надеюсь, что он не выстрелит. Ни в себя, ни в нее…Хватит жертв, правда?

– Знаешь, о чем я подумал?

– О чем?

– О том, что все-таки хочу девочку. И чтобы она былапохожа на тебя…

Гул винта становился все сильнее, а спасение все ближе.Скоро вертолет зависнет над палубой, и ты, Ева, сможешь сказать себе: вот ивсе. Все только начинается, все только начинается…