Коновницын сказал наставительно:

– Никто не верит. И что же?

– Россия не может сейчас претендовать на роль мировогоправителя, судьи и прокурора… да и, если честно, мне бы этого не хотелось,несмотря на весь мой патриотизм. Он в том и заключается, что я, любя Россию,все же признаю, скривившись, достоинства и других народов. Даже тех, которые унас в зачаточном или в неразвитом состоянии. Мы все время боролись против того,что несет нам Америка. Народом, средствами массовой информации и даже нашимисторонниками это воспринималось как борьба против Америки вообще. Теперь же мыбудем с лучшей частью Америки бороться против ее худшей части, то есть продолжатьделать то же самое, чем мы и занимались.

Ведущий поморщился.

– Сенатор Гарри Голдуотер очень непопулярен в определенныхкругах Америки!

Я отмахнулся.

– Знаем, в каких кругах. В тех самых, где заселигомосеки и прочие извращенцы.

Коновницын сочувствующе улыбнулся ведущему, вы же видите,мол, с каким невежественным чудовищем приходится вести диспут, совсем непроникся культурой, покачал головой.

– А это как раз самые влиятельные круги. Масс-медиа,шоу-бизнес, даже церковь…

– Хорошо-хорошо, – согласился я, – кто спорит, чтоэти круги влиятельные? Вот и будем помогать Голдуотеру расставить всех на своиместа. Кто спорит, что гомосеками заполнен шоу-бизнес и средства массовойинформации, но в то же время их нет среди ученых? Да-да, среди создателей холодильников,телевизоров, автомобилей, компьютеров, фотоаппаратов, Интернета, даже простоэлектричества – гомосеков не было и близко, вы это знаете?.. А вотсреди тех, кто кривляется на сцене, гомосеки почти все, а кто не гомосек, тотеще что-нибудь хуже.

Ведущий слушал нас с интересом, внезапно спросил:

– Можно и мне свою копеечку?

Коновницын спросил с подозрением:

– Положить или взять?

– Положить.

– Тогда можно, – разрешил Коновницын великодушно.

– В научных и университетских кругах, – сказалведущий, – сенатор Голдуотер как раз очень популярен. Он, как говорят впрессе, ставленник профессуры. Нет, конечно, он не их ставленник, но профессораи научные работники поддерживают его так безоговорочно, что это, насчетставленника, к нему прилипло. Он, кстати, этим гордится. Это ему даже льстит,так как сам он из бедной семьи, высшее образование получил очень поздно, покаработал в литейном цехе на крупном автозаводе, и поддержка научных работниковпридает ему силы и необходимый имидж… Я, кстати, не зря вмешался, пришло времявам, Дмитрий Константинович, побыть в позе обороняющегося! Так что спешнонадевайте каску и бронежилет, ройте окоп и постарайтесь выдержатьбомбардировку. Или танковую атаку, Борис Борисович?

Я покачал головой.

– Ни бомбардировки, ни танковой атаки не будет. Я уважаюгосподина Коновницына, ценю его программу и преклоняюсь перед его личнымвкладом в дело борьбы за восстановление статуса России. И вся егопрограмма просто прекрасна!..

Ведущий спросил ошалело:

– Значит, вы полагаете, что она безупречна?

– Да, – согласился я, – за исключением однойкрохотной детали.

– Ага, – оживился он, – это и есть зацепка, как японимаю. Что это за маленькая деталь?

– Программа господина Коновницына не сработает, –пояснил я. – Она просто не успеет сработать. Да, будь у России время плюснемецкое трудолюбие и законы шариата, удалось бы сделать Россию не простовеликой державой, а самой великой!.. Но программа господина Коновницынарассчитана на двадцать лет подъема экономики, а по данным социологов, уже вближайшие пять лет Россия станет китайской территорией. Это при простойэкстраполяции. Но можно ожидать захват Дальнего Востока Японией еще раньше. Продавление исламских государств на южные границы России я уже молчу… И просимпатии к их идеологии.

Коновницын молчал, умный мужик, догадался, что я имею ввиду, ведущий переспросил с огромным удивлением, то ли искренним, то ли дляпублики:

– Симпатии? К исламу?

– Ислам опередил Европу и Штаты в очень важномвопросе, – объяснил я, – опередил на полторы тысячи лет, заявив вКоране, что все люди равны перед Аллахом, невзирая на положение в обществе,происхождение, цвет кожи! Можно сказать, что осуждение расизма впервыепрозвучало именно в Коране. Кстати, все мусульмане больше тысячи лет былипросто мусульманами, и только с появлением партии младотюрков, основаннойАтатюрком, которого признал и поддержал Ленин, началось разделение мусульман наарабов, таджиков, азербайджанцев, пакистанцев, сирийцев, египтян…А так – мусульмане это то же самое, чем были «советские люди» и чемостаются пока что «американцы».

Коновницын нервно дергался, в зале будто наступила зима. Всепритихли, как мухи в ноябре, смех и шуточки прервались, на меня смотрят сострахом и негодованием, будто это я напустил китайцев на Россию, моджахедов наее границы и вообще проткнул ржавым гвоздем прекрасный пузырь теплых и сытныхснов, где Россия – все еще великая держава.

Добро пожаловать в реальный мир, сказал я молча. Злорадстванет, только горечь, даже сочувствие к этим молодым страусятам, что инстинктивнопрячут головы в песок мелких сиюминутных проблем, обсуждают футбол, сериалы,ток-шоу и кому с кем лучше заниматься сексом.

Ведущий повернулся к Коновницыну.

– У вас есть что возразить?

Тот нервно дернулся, сбитый с позиции, ведь готовилсязащищать свою программу и громить мою, а оппонент вдруг выкинул такой финт,сказал с достоинством:

– Я не готов комментировать работы социологов идемографов, а также футурологов-глобалистов. Это большой объем работы, мояцель – величие России, а вовсе не политическое равновесие в мире!

– Позвольте пару слов добавить мне, – сказал я. –Я не сомневаюсь, что и программы других кандидатов на должность президентаРоссии столь же продуманны, взвешенны и работоспособны. Но у них тот женедостаток – им всем не хватит времени!

Лица собравшихся стали еще мрачнее, словно зимнее небозатянуло тучей, сейчас посыплется злой колючий снег. А я и без показанийэлектронного табло догадывался, кто выиграл теледебаты.

Обратно мы неслись, то выскакивая на главное шоссе, то ныряяв боковые улицы, чтобы избежать пробок, как объяснил Терещенко, но ячувствовал, что дело не в пробках. Он время от времени переговаривался скем-то, у меня создалось впечатление, что нас сопровождает чуть ли не полкохраны. Возможно, даже кто-то на вертолете присматривает, нет ли за намипогони.

Сергей, водитель, оглянулся, сказал с опаской:

– Смотрел сейчас ваше шоу, Борис Борисович… Что-то не понял,а как же пидоры? Мне казалось, что вы их раньше очень даже не любили… еслисказать мягко. А в Штатах их полно.