– Не любил, – признался я, – и не люблю. Бог незря создал мужчин и женщин, еще и что-то сказал там насчет размножения.Я бы всех гомосеков в газовые камеры прямо сейчас… Но есть два «но».Первое: в Штатах нормальные люди не любят их точно так же, если не сильнее, тамэти пидоры на виду и достают больше, а второе «но» в развитии нанотехнологий.

– А при чем здесь нанотехнологии?

– При том, что совсем скоро нам всем переходить на инуюоснову… имею в виду, с биологической на искусственную. И тогда все будемполучать удовольствие несколько иными способами, чем секс.

Он погрузился в раздумье, а тут еще дорога впередизапружена, это называется вяло текущая пробка, все стараются протиснутьсявперед, ревниво не пускают пролезть других, умолк и сосредоточился на проныриваниив малейшие щели.

Терещенко вытащил из портативного бара бутылку и дватонкостенных бокала. Заметив мой протестующий жест, сказал великодушно:

– Это не коньяк. Red kick называется. В самом делелягает, как конь! Я, когда падаю с ног, только глотну – сразу как толькочто выспался и отдохнул.

Я с недоверием принял фужер.

– Не очень-то верю в химию…

– Это не химия, – заверил Терещенко. – Это вообщегормональное. Но безвредное, говорят. Иначе штатовцы бы не употребляли. Они жтам, трусы, помешаны на здоровье!

Я осторожно отпил, напиток в самом деле оказалсяприятным на вкус, бодрящим, а через пару минут тело наполнилось силой исвежестью.

– Как-как называется?

– Red kick, – повторил Терещенко, – но тут ещеесть хрустящие батончики с L-карнитином… Вроде бы ешь, а на самом деле от них исыт, и худеешь!.. У вас их там полно в офисе, это я оттуда поцупил. Да, надопризнаться, и здесь они нас обогнали. Но все равно мне кажется, БорисБорисович, американизм по всей России не пойдет. Здесь, в Москве, – да, ав глубинке – нет. Народ слишком ненавидит американцев. Это при советскойвласти все поголовно мечтали, чтобы США победили СССР, тогда, мол, сразунастанет золотой век, но, когда СССР рухнул, все увидели, что Штатам нужно былозавалить не СССР, а именно Россию. Тогда-то и началось…

Никита, второй телохранитель, сказал задумчиво:

– Плюс еще горечь от поражения. Когда это побежденныеотносились к победителям хорошо? Это хорошо, что американцы за океаном, а былибы они здесь, на них бы пьяные мужички бросались бы с топорами: они, гады, вовсем виноваты!..

Сергей посматривал на меня в зеркало хитрыми глазами.Я спросил несколько раздраженно:

– Что-то не так?

– Да и вы, – проговорил он елейным голоском, –немало сил приложили, чтобы выставить Америку Империей Зла. Немало!И преуспели, преуспели, надо сказать. Ни одна пропагандистская машина такбы не сработала, как это проделали вы. Такую ненависть к Штатам вызвали…

Я кивнул.

– Вот и хорошо. Теперь пора забыть старое, иначе французампридется припоминать наполеоновское нашествие, шведам оккупацию Украины, аполяки и вовсе однажды Москву брали и в Кремле бесчинствовали! А там иполовцев да печенегов за рубежами искать будем. Сейчас мир начинаетраскалываться, а Штаты, несмотря на свою технологическую и финансовую мощь… ато и благодаря ей, в такой глубокой заднице, что им помогать надо, а небросаться камнями. Уже видно, что весь мир против Штатов, а ведь там, как никрути, сейчас и образование, и культура, и самые передовые технологии! Знаете,Алексей…

– Александр, – поправил Терещенко и добавилвежливо: – Извините.

– Это вы извините, так вот сейчас часто говорят с восторгомпро Японию и «азиатских тигров», призывают копировать их путь, но забывают илиумалчивают, что они только подражать способны, а пока что ни единой собственнойразработки не сделали!.. так что Штатам, несмотря на их мощь, скоро будетсовсем хреново. Повторяю в который раз: им помогать надо, а не топить.

Сергей скептически хмыкнул.

– Штатам? Помогать? Из России?.. Ну и шутник вы, БорисБорисович. Сами тонем, не знаем, за какую бы ветку ухватиться, то ли закитайскую, то ли за общеевропейскую, или же разыграть исламскую карту… даже окаком-то непонятном евразийстве поговаривают, что придет и всех спасет, а мы,по ноздри в дерьме, собираемся помогать Штатам?

Я видел скептические ухмылки, только у Терещенко лицопочему-то становилось все более грустным и вытянутым, как у печального ослика.Я спросил в упор:

– А что вас грызет? Понимаю, отчего шерсть дыбом у этихребят, но… у вас?

Он проговорил нехотя:

– Знаете, Борис Борисович, я всегда был… инакомыслящим… Присоветской власти выступал против коммунистов, просто посадить не успели, послегегемонства США – против этой нарождающейся мировой империи… И вотсейчас уже почти слышу, как меня начнут обвинять, что трусливо принимаю сторонусильнейшего. Перебегаю в лагерь победителя!

Я спросил недобро:

– В самом деле такие пустяки тревожат?

– В самом, – признался Терещенко. – Или,по-вашему, офицеры КГБ не люди?

Я покачал головой.

– Дешево же вы себя цените. Или в самом деле того истоите?.. Я слышал, как вы распекали одного из ваших, что, мол, еслиГитлер полагал, что дважды два равняется четырем, то в угоду демократам нестоит говорить, что равняется пяти или вовсе стеариновой свече в заднице. ЕслиСША сейчас действительно – лидер в тех областях, которые насустраивают, которые соответствуют нашим представлениям о культурной и развитойстране, то не станем же называть неразвитой только потому, что там гомосеков инаркоманов больше, чем в Афганистане?

– Но все-таки…

Я сказал терпеливо, старательно задавливая рвущеесяизнутри раздражение:

– Я отдаю отчет, что первой в наши ряды встанет тадрянь, что всегда старается быть на стороне сильного. Они и сейчас«американисты» только потому, что Штаты намного сильнее России. Это та дрянь,что при царе были ярыми монархистами, при советской власти старались пролезть вряды партии, а сейчас меняют свои имена на иностранные, оплевывают все русское,уверенные, что иностранцам это нравится.

Терещенко двинул плечами.

– Это нравится такой же дряни за бугром. Умные такимибрезгуют, но, на беду, там демократия, а это значит, что правит дрянь. Ибодрянь в большинстве везде.

Я покачал головой.

– Александр, не будьте наивным. Ничем там толпа не правит,кроме как шоу и репертуаром в стриптиз-барах. Правит элита. У меня всенадежда, что элита и там поймет нас верно, и здесь элита верно… поступит.

– Наша элита?

– К сожалению, – сказал я, – мы элитой называемразные слои. Элита ученых и людей культуры – там от власти далека, а элитаполитиков слишком уж прислушивается к черни, заискивает перед ней, чтобыудержаться у власти, быть переизбранной на новый срок. Вы же слышали из моеговыступления, что в Америке в этом году ученым выделили на треть средств меньше,чем в прошлом, а на следующий запланировано снижение ассигнования еще натридцать восемь процентов? В то время финансирование поддержки нигде неработающих и не желающих учиться наркоманов и малолетних шлюх все растет!