— Мы вскоре собираемся печатать, так что тебенадо поторопиться.

— Но, Грэй, это же выстрел в то место, чтониже спины. Вы можете задержать материал на один день?

— Это невозможно.

— О’кей, — сказал Норвелл после паузы. — Дайтемне встретиться с Войлзом, и я вам перезвоню.

— Благодарю.

— Нет, это я благодарю, Грэй. Это великолепно.Войлз будет в восторге.

— Мы ждем. — Грэй нажал клавишу и отключилсяот линии. Кин выключил магнитофон.

Прошло восемь минут, и на линии появился самВойлз. Он настаивал на разговоре с Джексоном Фельдманом. Магнитофон был вновьвключен.

— Мистер Войлз, — теплым голосом произнесФельдман. Они встречались много раз, поэтому слово «мистер» былонеобязательным.

— Называй меня Дентон, черт возьми. Послушай,Джексон, что там раскопал твой парень? Это бред! Вы бросаетесь в пучину. Мызанимались Маттисом и все еще продолжаем следствие. И пока еще слишком рано,чтобы на него наступать. Так что же раскопал твой парень?

— Тебе что-нибудь говорит имя Дарби Шоу?

Фельдман посмотрел на нее с улыбкой, задаваяэтот вопрос. Она стояла у стены.

Войлз помедлил с ответом.

— Да, — сказал он просто.

— Мой парень раздобыл дело о пеликанах, да исаму Дарби Шоу, которая сейчас сидит передо мной.

— Я опасался, что ее нет в живых.

— Нет, она очень даже живая. Они с Грантэмомнашли другой источник, подтверждающий факты, изложенные в деле. Это крупнаясенсация, Дентон.

Войлз глубоко вздохнул и капитулировал.

— Маттис проходит у нас как подозреваемый, —сказал он.

— Магнитофон включен, Дентон, будь осторожен.

— Ладно, нам надо поговорить. Я имею в видуличную встречу. У меня есть кое-что для тебя.

— Добро пожаловать к нам сюда.

— Я согласен, буду через двадцать минут.

Редакторов ужасно забавляла мысль о том, чтовеликий Ф. Дентон прыгает в свой лимузин и мчится к ним в «Пост». Они годаминаблюдали за ним и знали, что он был великий мастер обращать свои поражения впобеды. Он ненавидел прессу, и эта его готовность разговаривать на их половинеполя и под их прицелами означала только одно: он укажет пальцем на кого-тодругого. И наиболее вероятной мишенью был Белый дом.

Дарби не имела желания встречаться с этимчеловеком. Ее мысли были заняты тем, как ей скрыться. Она могла бы указать начеловека в черной кепке, но вот уже тридцать минут, как его на обычном месте небыло. Да и что ФБР могло предпринять? Им бы пришлось сначала схватить его, ачто дальше? Обвинить его в том, что слонялся и замышлял засаду? Применить кнему пытки и заставить все рассказать? Они скорее всего не поверят ей. У нее небыло желания иметь дело с ФБР. Она не хотела их защиты. Она собираласьотправиться в путешествие, и никто не будет знать куда. Может быть, толькоГрэй. А может, и нет.

Он набрал номер телефона в Белом доме, и онивзялись за отводные трубки. Кин включил магнитофон.

— Флетчера Коула, пожалуйста. Это Грэй Грантэмиз «Вашингтон пост». Очень срочно.

Он ждал.

— Почему Коула? — спросил Кин.

— На все дает разрешение только Коул, — сказалГрэй, прикрыв рукой микрофон.

— Кто это сказал?

— Источник.

Секретарша ответила, что Коул на подходе.Ждите. Грэй улыбался. Адреналин накапливался.

Наконец прозвучало:

— Флетчер Коул.

— Да, мистер Коул. Это Грэй Грантэм из «Пост».Я записываю разговор. Вы слышите?

— Да.

— Верно ли, что вы издали директиву для всехсотрудников Белого дома, кроме президента, о том, что все контакты с прессойдолжны прежде всего одобряться вами?

— Совершенно неверно. Эти вопросы решаетпресс-секретарь.

— Понятно. В утреннем выпуске мы печатаемматериал, который подтверждает факты, изложенные в деле о пеликанах. Вы знакомыс делом о пеликанах?

— Знаком, — медленно прозвучало в трубке.

— Мы подтвердили, что господин Маттис внессвыше четырех миллионов долларов на проведение предвыборной кампании президентатри года назад.

— Четыре миллиона двести тысяч, и все полегальным каналам.

— Мы также полагаем, что Белый дом вмешивалсяи пытался препятствовать расследованию ФБР по делу господина Маттиса. Намхотелось бы услышать ваши комментарии по этому поводу, если таковые будут.

— Это ваши соображения или то, что высобираетесь печатать?

— Мы сейчас пытаемся найти подтверждениеэтому.

— И кто, по вашему разумению, может это вамподтвердить?

— У нас есть источник, господин Коул.

— Конечно же, есть. Белый дом отрицаеткакое-либо вмешательство в это расследование. Президент просил информировать оходе расследования в целом после трагической гибели судей Розенберга иДжейнсена, но никакого прямого или косвенного вмешательства в какой бы то нибыло аспект расследования Белый дом не предпринимал. У вас весьма невернаяинформация.

— Считает ли президент Виктора Маттиса своимдругом?

— Нет. Они встречались лишь однажды, и, как яговорил, мистер Маттис был значительным вкладчиком, но другом президента он неявляется.

— Тем не менее он был крупнейшим вкладчиком,верно?

— Я не могу подтвердить это.

— Какие-нибудь другие комментарии?

— Нет. Я уверен, пресс-секретарь обратится кэтому вопросу в своем утреннем выступлении.

Они положили трубки, и Кин остановил запись.Фельдман вскочил на ноги, потирая руки.

— Я бы отдал годовую зарплату, чтобы оказатьсясейчас в Белом доме, — воскликнул он.

— Он был спокоен, не так ли? — спросил Грэй,восхищаясь выдержкой Коула.

— Да, но со всем своим спокойствием оноказался в очень неспокойном плавании.