Человеку с его положением, привыкшему внушатьтрепет, было трудно идти на поклон и со шляпой в руках просить мира. Смиренно,как только мог, он прошествовал через зал отдела новостей в сопровожденииЛьюиса К.О. и двух агентов. На нем был привычный мятый френч с ремнем, тугоперепоясывавшим его короткую и тучную фигуру. Он шел не для того, чтобы нанестиудар, но его манера и походка не оставляли сомнений в том, что он умеетдобиваться своего. Все в темных костюмах, они напоминали телохранителейкрестного отца мафии. Шум в зале отдела новостей мгновенно стих при ихпоявлении. Даже когда он не наносил ударов, будь он смиренным или каким угодно,Ф. Дентон Войлз являлся фигурой.

Небольшая группа редакторов в напряжениитопталась в маленьком холле у дверей кабинета Фельдмана. Говард Краутхаммер,знавший Войлза, встретил его на входе. Они пожали друг другу руки и тихоперебросились парой фраз. Фельдман говорил по телефону с господином Людвигом,издателем, который в данный момент находился в Китае. Смит Кин присоединился кразговору и обменялся с Войлзом рукопожатием. Два агента остались стоять встороне.

Фельдман открыл дверь кабинета и, выглянув взал, увидел Дентона Войлза. Он жестом пригласил его войти. За Войлзомпоследовал Льюис К.О. Пока Смит Кин закрывал за ними дверь, они обменялисьприветствиями и расселись по местам.

— Я так полагаю, ты получил железноеподтверждение фактов дела о пеликанах, — сказал Войлз.

— Да, получил, — ответил Фельдман. — Почему бывам с мистером Льюисом не прочесть подготовленный вариант статьи? Я думаю, этовсе прояснит. Через час мы собираемся запускать его в печать, и автор статьи,мистер Грантэм, хотел бы предоставить вам возможность прокомментировать ее.

— Я ценю это.

Фельдман взял экземпляр статьи и вручил егоВойлзу, с готовностью схватившему листы. Льюис склонился над ним, и онинемедленно приступили к чтению.

— Мы отойдем, — сказал Фельдман. —Занимайтесь.

Они вместе с Кином вышли из кабинета изатворили дверь, к которой тут же придвинулись два агента.

Фельдман и Кин прошли к дверям конференц-зала.В холле стояли два дюжих охранника. Грэй с Дарби были одни, когда они вошли взал.

— Тебе надо звонить на «Уайт энд Блазевич», —сказал Фельдман.

— Ждем вас.

Они взяли отводные трубки. Краутхаммеротсутствовал, и Кин дал его трубку Дарби. Грэй набрал номер.

— Марти Вельмано, пожалуйста, — попросил Грэй.— Да, это Грэй Грантэм из «Вашингтон пост», мне надо с ним поговорить. Этоочень срочно.

— Подождите минутку, пожалуйста, — сказаласекретарша.

Через некоторое время трубку взяла другаясекретарша:

— Кабинет господина Вельмано.

Грэй вновь представился и попросил ее босса.

— Он на совещании, — сказала она.

— И я тоже, — ответил Грэй. — Пойдите насовещание, сообщите, кто я, и скажите ему, что сегодня к ночи его фотографиябудет красоваться на первой странице «Пост».

— Что ж, хорошо, сэр.

Через считанные секунды раздался голосВельмано:

— Да, что происходит?

Грэй представился в третий раз и предупредилнасчет магнитофона.

— Можете не объяснять, — бросил Вельмано.

— Утром в газете появится статья о вашемклиенте Викторе Маттисе и его причастности к убийствам судей Розенберга иДжейнсена.

— Великолепно. В ближайшие двадцать лет мызатаскаем вас по судам. Ты залез на чужую половину поля, приятель. Мы будемвладеть вашей газетой.

— Да, сэр. Помните, что я это записываю.

— Записывай все, что хочешь. Ты будешьфигурировать в качестве ответчика. Это будет здорово! Виктор Маттис станетвладельцем «Вашингтон пост». Это будет сказка.

Грэй потряс головой, не веря своим ушам, ивзглянул на Дарби. Редакторы усмехались, глядя в пол. Это становилось смешным.

— Да, сэр. Вы слышали про дело о пеликанах? Унас есть экземпляр.

Последовала мертвая тишина. Затем послышалосьдалекое рычание, напоминающее последнее завывание подыхающей собаки. Затемопять тишина.

— Господин Вельмано, вы слушаете?

— Да.

— У нас есть также копия записки от 28сентября, направленной вами Симсу Уэйкфилду, в которой вы предлагаете вашемуклиенту поправить его положение за счет устранения Розенберга и Джейнсена изсостава суда. У нас есть источник, который сообщает нам, что эта идея былаподана после соответствующего анализа так называемым Эйнштейном, который сидитв библиотеке на шестом этаже, я полагаю.

Тишина.

Грэй продолжал:

— Материал у нас подготовлен к печати, но мнехотелось бы дать вам возможность высказать свои замечания. Вас не затруднитпрокомментировать сказанное мной, господин Вельмано?

— У меня болит голова.

— О’кей. Что-нибудь еще?

— Вы будете публиковать записку дословно?

— Да.

— И поместите мою фотографию?

— Да, ту, что была сделана на слушаниях всенате.

— Ты сукин сын.

— Благодарю вас. Что-нибудь еще?

— Я заметил, что вы ждали до пяти часов. Часомраньше мы могли бы добежать до суда и остановить это свинство.

— Да, сэр. Это так и было задумано.

— Ты сукин сын.

— О’кей.

— Вам доставляет удовольствие уничтожатьлюдей, да? — Голос у него сорвался и прозвучал почти жалобно.

Грэй дважды напоминал о магнитофоне, ноВельмано был слишком потрясен, чтобы помнить об этом.

— Нет, сэр. Что-нибудь еще?

— Скажите Джексону, что судебный иск будетподан в девять утра, как только откроется суд.

— Передам. Вы отрицаете, что писали записку?

— Конечно.

— Вы отрицаете существование записки?

— Она сфабрикована.

— Это не судебный процесс, господин Вельмано,и, я думаю, вы это знаете.