Человек зарычал:

– Отвечай, мать твою!

– Я серб, – прохрипел он чуть тише. – Ноесли... начнете бомбить Зимбабве... убивать тамошних негров... я завтра же...самым черным из негров.

Человек, перед которым почтительно застывали полицейские,посмотрел хмуро, бросил пару резких слов полицейским, отвернулся и пошел кмашинам. Один из полицейских, офицер, сказал с ненавистью:

– Завтра ты станешь заключенным... ожидающим смертнойказни.

Макс попытался улыбнуться, но мышцы мертвого лица ужеокаменели. Он прошептал, не двигая губами:

– Казацкому... роду... нет переводу...

К нему потянулось несколько рук с хищно растопыреннымипальцами. Последним движением застывающей руки было коснуться кнопки последнейкоробочки, упрятанной на груди.

Фреда толкнуло в спину, страшный грохот бросил его на машинус такой силой, что он перелетел через капот и растянулся на шоссе. В голове былгрохот, в глазах плясало пламя, а когда он с трудом приподнялся, на том месте,где поднимали захваченного террориста, была глубокая и широкая воронка васфальте, вокруг перевернутые и горячие машины, поваленные столбы и... от чегоедва не вывернуло, клочья теплого окровавленного мяса, повисшего на проводах,столбах, разбросанного по асфальту и проезжей части на десятки метров.

Дмитрий побежал к гребню холма, оттуда можно окинутьвзглядом всю домину... но с той стороны навстречу ему выбежало четверо впятнистых зеленых костюмах. Дмитрий выбежал прямо на них, у всех четверых рукахскорострельные автоматы, и каждый готов к выстрелу.

Как в замедленной съемке он увидел как стволы автоматовначали поворачиваться в его сторону. Он четырежды нажал на курок. По дведесятых секунды на выстрел, быстрее пружина не может подать патрон в каналствола, но эти люди жизнь мерят минутами, а то и часами: все четыре пулиударили в головы, в лоб и глаза, а одна угодила прямо в раскрытый для крикарот,

Они рухнули, разбрызгивая фонтанчиками кровь, но он уженесся длинными прыжками, со страхом чувствуя, что опаздывает, что все«каскадеры» опоздали, а имперская военная машина слежения если и выпускала ихна какие-то мгновения, то ловила в свое сети мгновения спустя...

В небе кружили армейские вертолеты. Он на бегу увидел как вдолину опустился транспортник. Оттуда выпрыгивали серо-зеленые фигуры и,пригибаясь, сразу же бросались в ближайшим кустам.

Потом, когда он перебегал поляны, видел как уже нескольковертолетов высадили десант, охватывая его со всех сторон. Это были не простыеполицейские, не национальная гвардия, даже не морская пехота. На этот раз заним пустили группу «Дельта», самое крутое подразделение, Если не считать,конечно, «красную бригаду» ВВС США. Но о «красной бригаде» нигде ни слова, а«Дельта» не сходит с экранов телевизоров. Он столько о ней насмотрелся, чтотеперь даже губы прыгали от волнения. Это как у молодого воина полян илидревлян, который вместо равного себе противника вдруг увидел перед собой самогопрославленного воина чужого племени. И боязно, и в то же время сердце стучит отликования: если победит, то слава его взлетит до небес... Он карабкался посклону вверх и вверх. Уже шесть вертолетов высадили десанты, красивой такойзвездочкой вокруг холма, но группы элитного спецназа выскакивали и,ощетинившись во все стороны автоматами, оставались на месте, ждали.

Дмитрий видел как офицеры переговариваются по рации, вокругхолма уже сомкнулось кольцо, потом еще одно, пошире, но у него есть еще околошести минут, прежде чем группа «Дельта» начнет уверенно и умело затягиватьпетлю, стараясь не потерять ни одного человека. Они были профессионалы, потомуон знал каждый шаг: все учимся по одним книжкам, и еще они вымуштрованывыживать в любых условиях, добиваться своего с самыми минимальными потерями, апо возможности вовсе без них: на обучение и подготовку каждого спецназовца из«Дельты» было затрачено около двух миллионов долларов!

Когда прошло четыре минуты, он сделал рывок. Пот заливалглаза, сердце колотилось как у воробья, а ноги налились свинцом. Вершинка былауже близко, когда он услышал выстрелы. В двух шагах взвился песок, еще однапуля ударила почти под ноги, остальные свистели высоко над головой: на такомрасстоянии ни один стрелок в мире не попал бы из простой армейской винтовкидаже в привязанного слона.

Он упал, руки смягчили падение, но больно ударился коленом.Выругавшись, одолел последние пять шагов, упал на вершинке, чувствуя себя голыми беззащитным, продуваемый всеми ветрами, распятый в телеобъективахспутников-шпионов, что сейчас показывают его на мониторах маленького иуязвимого.

С западной части холма приземлился последний из вертолетов,замкнув шестиконечную звездочку. Коммандос выскочили и, пригибаясь, сразубросились к редким кустам, из-за который и начали просачиваться выше, перебегаяот камня к камню.

Он несколько раз вздохнул, вытер пот. Сердце быстровернулось к нормальному ритму. Не глядя, он нащупал рюкзак, пальцы скользнуливовнутрь, а когда вытащили то, за чем лезли, он уже не чувствовал себя слабым ибеззащитным.

Пальцы сами, без участия сознания, сняли с предохранителя, всознании отпечатался щелчок затвора, в патронник ушел первый патрон скрупнокалиберной пулей со сточенным наконечником и двумя кольцами. Еще семьпоместились в патроннике, а остальные тускло поблескивали на солнце в ящикеслева под рукой.

В оптический прицел он хорошо рассмотрел полковника, которыйруководил операцией, рядом с ним как привязанные держались два майора.Полковник, высокий и крепко сбитый, выглядел так, словно его выковали из одногокуска железа, и хотя виски были белыми, Дмитрий не сомневался, что этот зверь всостоянии в рукопашной вырубить не одного супермена из своего элитного отряда.

Оба майора под стать: явно лютые бойцы, в то же время умелыеи знающие командиры, Дмитрий чувствовал на расстояние их авторитет, их жестокуюволю, а через оптический прицел успел рассмотрел суровые лица, жесткие складкиу рта. С ними постоянно вертелись две-три лейтенанта, подбегали с сообщениями,докладами, выслушивали распоряжения и тут же выкрикивали в крухотные рации назапястье.

Фред вышел из машины в непонятном тягостном предчувствии.То, что террориста живым даже не попытаются взять, было ясно с самого начала.Он только надеялся, что террорист может потерять сознание от ран, а тамсхватят, подлечат, а затем уже вытянут все, что только удастся, но когдапосмотрел на лица этих людей, по телу прошла дрожь. Это убийцы, патологическиеубийцы. Убьют с наслаждением, всаживая сотни пуль в уже мертвое тело, вбиваяметалл, кромсая пулями на куски, разбрызгивая кровь и разбрасывая лохмотья ещетеплого тела. Террорист мог бы остаться живым, если бы эти решили, захватив егоеще живым, сперва изрезать на куски, но Фред еще раз посмотрел на ихдегенеративные лица, понял, что даже такая мысль для них слишком сложна: у всехинтеллект бультерьеров, а это значит – догнать и уничтожить на месте.