пушок на крышках и плечиках. Астра принял его и под дребезжащее контральто посуды поставил на пол.

Агния вылезла следом, тыльной стороной ладони, брезгливо морщась, смела с себя седые пучки паутины и нетерпеливо вытащила из ящика первую попавшуюся бутылку. Погладив её ладонью, кинокефалка стёрла с этикетки, на которой в золотом тиснении перекрещивались в прыжке два тигра, толстый слой пыли.

– Агния, что там, ну что там, пентагонирисовый нектар, да? – скакал вокруг неё Репрев.

Выдержав мучительную паузу, Агния расплылась в улыбке и радостно воскликнула:

– Он самый, ребятушки! Одиннадцать лет выдержки!

– Что значит «выдержки»? – спросил Умбра.

– То и значит – бутылка старше тебя, – буркнул Репрев, явно недовольный тем, что всеобщую радость прерывают глупыми вопросами.

– Внутри неё, наверное, всё испортилось? – спросил дракончик, вопросительно поднося к губам палец.

– Сплюнь! Пентагонирисовый нектар – он как зарытая в земле кость: с годами становится только лучше, – в приятной задумчивости протянул Репрев и спросил у Агнии: – И сколько дальность действия?

Неразборчивым шёпотом озвучивая вслух свои производимые в уме подсчёты, она внезапно счастливо вскрикнула:

– Почти девятьсот километров!

– Как Море Спокойствия, – выдал Астра, тихо улыбаясь. – Ну, море на Луне. Вы же понимаете, что высчитывать расстояние, на которое пентагонирисовый нектар вас перебросит, зная его выдержку, – ненаучно. Наука говорит, что пентагонирисовый нектар способен переместить вас на совершенно любое расстояние: хоть на край земли, хоть на край Вселенной.

– Пить пентагонирисовый нектар сейчас будет безрассудством, – заворчал Алатар. – На кого вы оставите Умбриэля?

– Ты же говорил, что вы, тигры, не пьёте нектар. Ответ напрашивается сам собой, – с коварной усмешкой вставил Репрев.

Умбра обрадовался, что весь вечер проведёт вместе с Алатаром, навалился на него, сидящего, сзади, радушно приобняв и жмурясь в улыбке.

– Нет, если пьём, так пьют все! – резонно возразила Агния, поставив бутылку перед Репревом. – С Умброй ничего не случится: мы будем пить залпом, все вместе, дружно и наливать будем всем поровну.

Репрев же, внимательно оглядев бутыль и тишком обнюхав её, воскликнул:

– Ба, вы только гляньте! Да это не просто пентагонирисовый нектар, а пентагонирисовый нектар, собранный на пасеках Бенгардии! Поговаривают, – воровато и с нездоровым упоением, весь дрожа, зашептал он, – поговаривают, что нектар выдавливают из набухших, переполненных сот своими изящными пальчиками самые красивые из тигриц!

– Враки всё это! – махнул Алатар лапой. – Мы, бенгардийские тигры, пьём только чай с молоком и родниковую воду, и ничего больше. Никакого пентагонирисового нектара.

– Но никто не запрещает вам его готовить, – разоблачительно подмигнул Репрев.

– Начнём с того, – строгим, губительным для любых острот тоном ответил Алатар, – что наши тигрицы никогда бы не согласились заниматься подобными непристойностями.

– Ну, как знать, как знать… – цокнул языком Репрев, язвительно приподнимая уголки рта с кудрявыми усами.

– Тебе хватает наглости обвинять моих тигриц в подобном непотребстве? Да как ты смеешь! – рыкнул Алатар, напирая на него.

– Спокойно, никто ни в чём не обвиняет твоих тигриц… Голову даю на отсечение, ты и половины из них так хорошо не знал, чтобы что-либо утверждать.

– Если знаешь одну бенгардийскую тигрицу, значит, знаешь всех бенгардиек, – насупленно ответил Алатар.

– Скучно же вам было ходить на свидания, – усмехнулся Репрев. – Но к несчастью, бенгардиек твоих уже нет. А пентагонирисовый нектар есть. Поэтому не порти нам веселье, если сам не желаешь принимать в нём участие. К твоему сведению, я никогда за свою жизнь не оскорбил ни одной дамы, ни живой, ни мёртвой. Вон, Агния подтвердит.

– Подтверждаю, – закачала она головой, сдержанно улыбаясь. – Достаточно ему раскрыть свой рот, как любая дама сама закончит с ним разговор до того, как он успеет нанести ей оскорбление. Одна я его до сих пор терплю – сама не пойму зачем…

– Но у нас нет градусников, во что мы будем разливать? – спросил Астра.

– Найдём, где-нибудь да должны быть в доме, – с живой уверенностью заявила Агния, кладя бутылку обратно в ящик.

– А если нет?

– Из горла будем пить! – огрызнулся Репрев. – Как и полагается быть употреблённым этому благородному напитку! Даже не из горла, а из горлышка: видишь, какое оно у бутылочки узенькое – чин-чинарём!

Агния положила ящик на спину Алатара, и тигр показал чудеса грации, вынеся его на свежий воздух, ведь всем известно, что вкус пентагонирисового нектара раскрывается лучше, если прежде его подержать на солнце. Празднество тоже решили устроить на опушке, как только вылупятся вечерние звёзды и нектар созреет под нагретой солнцем землёй.

Умбре не составило труда найти градусники: ровно четыре штуки, словно нарочно оставленные кем-то для искателей малахитовой травы. Но и в этот раз Агния запретила ему пить пентагонирисовый нектар, из-за чего дракончик сильно расстроился и даже, кажется, затаил на неё обиду.

Репреву доверили то, что у него получается лучше всего: сначала закапывать, а потом выкапывать бутылки с пентагонирисовым нектаром, и он с торжествующей и до противного довольной мордой рыл передними лапами землю.

Две сосны росли напротив дома так близко друг к другу, что даже Умбра бочком не пролез бы между ними, – здесь и порешили устроить пиршество.

Астра прислонился к сосне, одну ногу вытянул, другую – согнул в колене, а на его плечо, как бы из вредности, наваливалась Агния; их хвосты у них за спинами незаметно для всех сплетались.

Репрев сидел рядом с Алатаром, словно они были закадычными друзьями, и со стороны, вместе, оба смотрелись нелепо. Умбриэль же играл в услужливого официанта, беспорядочно носился туда-сюда и иногда бывал полезен. В общем-то, к своей роли относился со всей серьёзностью, как и любой фамильяр, которому поручают ответственное дело.

– Пентагонирисовый нектар, – рассуждал Астра с учёным видом знатока, прежде всего пытаясь произвести впечатление на Агнию, – высвобождает беспечную радость из сердца в кровь и нисколечко не портит организм, поэтому пентагонирисы рекомендуют давать детям перед сном, чтобы сны их были добрыми и счастливыми.

– Я тоже хочу, чтобы у меня были добрые и счастливые сны! – потребовал Умбра.

– Дорогой, давай отложим счастье и добро до дома, – улыбнулась ему Агния.

– Вот ты говоришь: нисколечко не портит организм. Отчего же каждому выписал по бутылке на голову? – сощурил глаз Репрев.

– А потому, – продолжал Астра в той же манере, рассматривая в свете луны вязкий нектар, – потому что, если выпьешь больше одной бутылки, на утро тебя сгрызёт тоска. А тоска подталкивает нас к необдуманным, а порой и фатальным поступкам. Вот в чём опасность пентагонирисового нектара, но никакой опасности нет, если знать меру. Во всём её знать надо. Кроме любви, – кончил Астра и глупыми глазами посмотрел на Агнию. – Радость сменяет печаль, печаль – радость,