Хруст прозвучал отчётливо и ясно, нарушив идеальное безмолвие.

Умбра, без лишних просьб и уговоров, сам догадавшись, что к чему, проворно и в то же время осторожно спрыгнул со спины Алатара.

Бенгардиец провалился задней левой лапой в расщелину, а когти на других лапах намертво впились в камни, и застыл, как тяжёлое изваяние, над которым славно потрудился талантливый резец. Морду тигра перекосило от боли: кожа собралась в складчатые морщины, он сложил уши, поджал хвост и что есть мочи сомкнул веки; и даже через неистово сжатые губы проглядывалась та чудовищная хватка, с какой тигр стиснул зубы, – она могла переломать, пожелай этого только её хозяин, тысячи костей. Но не смогла бы собрать воедино и одной.

– Тебе больно, Алатар? – спросил его заботливым и успокаивающим ласковым голосом Умбра и вдавил тигриную голову в свой живот, сжав его уши крепкими кулачками, как сжимает штурвал пилот. – Очень-очень больно?

– Ничего, – бормотал Алатар, стараясь унять грузное дыхание, и причмокивал, смачивая губы слюной. – Ничего, стерпится. Не через такое проходили.

– А мне вообще никогда-никогда не было больно, – задумчиво поднимая глаза, сказал Умбра. Он частенько любил говорить то, что для других было очевидно. Скорее всего, перенял эту привычку у мамы. – Это потому, что я никогда не ставил себе шишек. Я даже ни разу не садил себе самой маленькой царапины! – гордо поделился он. – Мне нельзя, у меня гемо…

– Гемофилия, – закончил за него Алатар. – Да, твой недуг… По сравнению с ним сломать лапу в благоухающем предгорье – сущий пустяк. Но ты не отчаиваешься, Умбра, и мне стоит брать с тебя… брать с тебя пример.

– И что нам с тобой делать, Алатар? У нас даже простых болеутоляющих нет! – воскликнула Агния. – Вот как нам тебя лечить без лекарств?

– Очень просто. Кости сами срастутся, никакие лекарства нам не понадобятся. Разве что… Сходи и поищи шпорник, древесную смолу, застывшую или свежую, не важно, и лист молодого папоротника. Положи всё на лист, камнем или палкой растолки. Получится своеобразная мазь. Натрёшь ею мою сломанную лапу… И найди мне две плоские палки, а лучше доски, что угодно. Вон уже виднеется розовый дом, дальше него не заходите и будьте у меня на виду. И ещё верёвки понадобятся.

– А ну-ка притормози! – осадила его Агния. – Допустим, доски и верёвки я достану. Но ты же прекрасно знаешь – я не цветочница. Папоротник видела, а что такое этот твой шпорник – понятия не имею.

– Его ещё называют живокость или дельфиниум. Всё одно. Такое растение с длинным стеблем, усыпанное голубыми колокольчиками. Я его видел – растёт здесь, поэтому найдёшь без труда. Дельфиниум он, потому что напоминает дельфина, который высунул голову из воды. Шпорник – потому что у цветка есть шпоры, как у сапога. Про живокость, думаю, объяснять не надо. Хватит тебе такого описания?

– Ох, ну попробую, – вздохнула Агния. – Понадеемся, что я не притащу какой-нибудь ложношпорник.

Вокруг Алатара тут же принялся носиться Астра, не зная, с какой стороны лучше подобраться к нему.

– Может, водицы испить? – заладил он.

– Нет, не буду, – процедил, пыхтя, Алатар.

Но Астра склонился над ним и, чётко проговаривая слова, сказал:

– Нет, ты, наверное, меня неправильно понял: тебе нужна вода.

Алатар, словно не слушая его, обратился к Агнии, с трудом сказал:

– Только, прошу, поскорее!

Агния кивнула и отчеканила:

– Конечно. Я мигом.

– Не одна, – сдавленным голосом отозвался бенгардиец, когда она почти уже сорвалась с места. – Не ходи одна. Возьми с собой Умбру, Репрева, и бегите.

Агния только хотела что-то сказать, но не сказала: она безропотно схватила обеспокоенного Умбриэля и потащила за собой. Дракончик лишь жалостливо оглянулся на Алатара. Репрев, не споря, пустился за ними вслед.

Когда они ушли, Алатар сердито пробурчал бестолково стоящему Астре:

– Что ты пристал ко мне со своей водой! Предупреждал тебя: никогда не говори, даже не упоминай про неё. Фамильяр сразу догадался, что у меня сломана лапа. И, по-твоему, что, я должен по их возвращении встать и пойти? Вот так просто?

– Может быть, – начал Астра, почесав затылок, – пришло время всем обо всём рассказать? Так будет лучше. Ты представляешь, сколько потребуется времени, чтобы выходить тебя? Мы потеряем не недели – месяцы! И всё из-за твоих тайн.

– Я сам скажу, когда придёт время! – взревел Алатар, помотал головой и выровнял дыхание, придя в себя. – Ладно, прости. Но пока я правда не могу. Ещё рано для признаний. А на нас, бенгардийцах, всё быстро заживает. Пройдёт пару дней, и я как бы случайно вспомню про одно действенное средство… Я всё-таки лекарь, – посмеялся он сам над собой. – Но сначала…

Алатар закрыл глаза, и расщелина, виновница его сломанных костей, разошлась, из земли ударил с переливной дрожью жар, и он высвободил лапу. С него сорвались наголенник с сабатоном и прилетели прямо в руки Астры – он еле удержался на ногах, пошатнулся.

– Но как мы тебя потащим? Нам и вчетвером с тобой не совладать! – разволновался Астра и вновь забегал вокруг Алатара, на сей раз словно примеряясь, за что бы ухватиться, как бы взяться, чтобы дотащить тигра до розового дома.

– Сам пойду, – недовольно пробасил Алатар, задумался о чём-то и с грустью вздохнул: – А ведь завтра у меня день рождения.

– И каково это будет – праздновать вдали от дома, в Зелёном коридоре? – спросил Астра.

– У меня уже как два года нет дома. Так что не впервой.

– Не хочу тебя огорчать, но вряд ли у кого-то готов для тебя подарок, – улыбнулся Астра.

– Да я особо и не заслужил, – стыдливо пробормотал Алатар.

– Как это, не заслужил? С чего бы это? Почему? – сыпал вопросами Астра.

– Всё потому же… – тяжело и неудобно вздохнул Алатар. – Понимаешь, я до сих пор чувствую свою вину за то, что произошло там, на бойне.

– Но мы столько раз говорили – тебя там даже не было!

– Вот именно. Если бы я участвовал в бойне, то мог бы спасти… хоть кого-то. Или же героически разделить участь всех бенгардийцев. Полагаю, это было бы лучшим для меня исходом.

– Но не будь тебя с нами, мы бы нашли свой конец ещё в пещерах. Если смотреть на нашу жизнь, как на многоугольник, как тебе такой угол зрения?

– То есть ты хочешь сказать, что смерть моего народа, смерть моей семьи и близких, смерть Санджаны подвела меня к опеке над вашей троицей? – Алатар говорил сердито и напряжённо. – Не велика ли цена для нашей встречи, как думаешь? Не могла ли судьба столкнуть нас менее