Двое из Чёрных лун выглядели серьёзными, сосредоточенными. Несмотря на несколько дней отдыха некроманты и сами по себе напоминали нежить осунувшимися бледными лицами. В глазах ребят не горел азарт, как было прежде, в академии. Они не радовались грядущему поединку, и уж тем более не желали победы друг над другом. Слишком мало времени прошло со дня смерти друга, слишком тяжело далось осознание того, что убийца сейчас наблюдал за сражением, смакуя выступление некромантов и их нежити. Ведь главе совета, наверняка, бои таковыми казались — просто игры. А им, преданным друзьям, вскоре придется развлекать эту падаль.

У Дуэна руки чесались запустить смертельным заклинанием в Тиджа или заставить рыцаря смерти уничтожить убийцу, отрезая от его плоти по кусочку. Его трясло изнутри от ненависти и невозможности изменить ситуацию, отомстить.

Конечно, шатры господ были надёжно защищены. А при любом намёке на опасность хранители устранят угрозу, не успеешь и руны активировать. Не говоря уже о нежити самого главы совета и императора.

Ребята с горечью осознавали, что месть придется отложить. А сейчас они будут вынуждены изображать красивую битву ради репутации своих родовых домов. От Румворта и Фарро ждали особенного сражения. И Чёрные луны собирались оправдать ожидание по-своему.

Найк высокомерно улыбнулся, возведя руки вверх, ладонями к небу. Он прошептал заклинание, способное призвать нежить, при этом раскрывая портал.

Пространство за спиной некроманта заискрилось фиалковыми росчерками, а затем взорвалось тысячами частиц, разлетевшимися по арене чёрными и фиалковыми бабочками. Крылатые насекомые порхали сверкающей стайкой, растаяв по пути к зрителям. Зрители отреагировали на эффектную иллюзию рукоплесканием, вскоре замерев и затаив дыхание.

Из портала выпрыгнул огромный рыжий зверь с глазами, сверкающими фиалковыми огнями. Это была лиса, трансформа нежити, напоминающая магического зверя эльфов. Только лиса Найка достигала размера огромного медведя, а её хвост был соразмерен телу самой нежити. Покрасовавшись перед зрителями, а зверь, действительно, восхищал волшебной красотой, лиса преданно уселась рядом с хозяином.

— Умничка, Иррату, — похвалил Найк свою нежить, — будь начеку, противник будет серьёзным. Не опозорь меня.

Иррату уже была знакома с нежитью Дуэна. Конечно, они тренировались совместно многократно. Поэтому лиса предвкушающе оскалилась, показав белоснежные остроконечные клыки. Ей не терпелось отыграться за прошлое поражение. И уж теперь то она покажет своему хозяину, что способна покорить даже рыцаря смерти.

Тем временем Дуэн шептал своё заклинание, раскинув руки в стороны и заставляя золотистые руны вспыхнуть высоко в воздухе, так, чтобы зрителям пришлось задрать головы.

Руны образовали большой, ровный круг, выстроившись в несколько рядов. Ряды, сформировавшие несколько окружностей, загорелись ярче и начали движение против часовой стрелки, наращивая обороты. Круг теперь сверкал золотистыми линиями, которые то становились ослепительно яркими, то едва заметными — тусклыми. Эффект кружил голову. Однако, когда небо засверкало языками кроваво-красных молний, народ не на шутку испугался, непонимающе переглядываясь и пожимая плечами.

Даже Тидж поморщился, глядя на представление с высоты верхних уровней. Но пока никакой серьезной угрозы от некромантов не исходило.

Очередная молния вспыхнула, разорвав рунический круг и заодно пространство, из которого показалась чёрная призрачная фигура всадника, не спеша спускающегося вниз, по воздуху. Когда нежить стала окончательно материальной, а грузная поступь чёрного жеребца раздалась по арене, зрители слаженно ахнули.

Рыцарь смерти, полностью скрытый чёрными доспехами, восседал верхом на здоровом чёрном коне, чьи глаза сияли красным пламенем.

Иррату воинственно зарычала на рыцаря. И тот, привлеченный зовом противника, с лязгом метала, повернулся в сторону лисы, направив на нее копьё.

Если бы звери умели улыбаться, то окружающие бы непременно увидели, как Иррату радовалась предстоящей битве. Она, в отличие от мумии Кано, обладала интеллектом и собственной волей. Правда, и подчинялась она хозяину полностью и безоговорочно, признав за ним сильнейшего.

Рыцарь смерти Дуэна казался абсолютно хладнокровным к сопернице. Он был уверен в победе, и совершенно не собирался реагировать на выпады агрессии Иррату или на её ярое желание отомстить за былой проигрыш. Сквозь забрало шлема рыцаря, закрывавшего полностью лицо, сложно было понять эмоции разумной нежити. Разве только сам Дуэн мог его понимать.

В этот раз сами некроманты решили вступить в бой первыми.

Со зрительских мест едва можно было заметить, как ребята шевелили губами, произнося заклинания. Зато руническая схема, которую Найк принялся вычерчивать на арене, хорошо просматривалась даже с верхних уровней.

Парень постарался рисовать символы крупно, так чтобы главы домов и его величество видели, насколько сын Румвортов научился теории. Каждая руна отличалась ровными линиями и чёткостью. Это становилось особенно заметно, когда чёрный мел, после соприкосновения с каплей пролитой крови, светился алым огнем. Руническая схема приобретала зловещий вид, заставляя людей бояться. Но только тех, кто не обладал даром некроманта. И уж тем более не господ.

Дуэн произнес заклинание, которое само принялось рисовать руническую вязь прямо в воздухе. Сначала вязь легла небольшим узорчатым полотном, а затем разрослась в человеческий рост. Дуэн провел остриём по запястью, выпуская собственную кровь, и руны яростно зашипели, поглощая тёмную силу некроманта.

То насколько искусно некроманты умели рисовать руны, говорило об их усердии, стремлении к знаниям, желании развиваться в тёмной науке. Правда, ни о какой практике в сражениях речи тут не шло. И разбирающиеся в некромантии прекрасно это понимали.

На глазах у зрителей из рунической схемы Найка выросла чёрная человеческая фигура, сотканная из тьмы. Она помпезно поклонилась зрителям, вырастила из руки меч, сделала несколько шагов по направлению к Дуэну де Фарро, а потом застыла.

Тьма изобразила мужчину, что легко улавливалось по его телосложению, мужской шляпе и одежде городского стражника. По силуэту, разумеется, ведь фигура была полностью соткана из тёмной магии, и не имела цветовых оттенков.

Так как пока руническая вязь де Фарро формировалась, стараясь выдать из себя хоть что-то, тень какое-то время усердно ждала. Потом, спустя долгую и томительную минуту, мужчина выпрямился, растерянно осмотрел публику, раскинув руки, изображая пантомиму — «не понимаю, что происходит. Где же соперник?» Он принялся ходить из сторону в сторону снимая шляпу и смешно размахивая ею.

Площадь, где должны были проходить бои некромантов, взорвалась от смеха.

Дуэн де Фарро негодующе сложил руки на груди, вздернул нос и постучал каблуком, вызвав тем самым ещё больший порыв смеха и веселья публики. Изображая непонимание случившегося, Дуэн внимательно осмотрел свое руническое творение, прищурился, якобы исследуя проблему. Спустя очередную минуту изучения данной «проблемы», некромант показательно просиял, обрадовавшись, как ребёнок. Он изобразил пантомиму «Ещё один момент», заставив публику не смеяться, а