— На авиабазе Эндрюс.

— Давайте сделаем так. Я сажусь в самолет, ион вылетает курсом на Денвер. На борту не будет никого, кроме меня, Грэя иэкипажа. Через тридцать минут после взлета я даю указание пилотам изменить курси лететь, скажем, в Чикаго. Они смогут это сделать?

— Они должны подать план полета перед вылетом.

— Я знаю. Но вы же директор ФБР и можетенадавить где надо.

— О’кей. Что произойдет, когда вы доберетесьдо Чикаго?

— Я сойду с самолета одна, и он возвратится сГрэем в Эндрюс.

— И что вы будете делать в Чикаго?

— Я затеряюсь в большом аэропорту ивоспользуюсь первым рейсом, вылетающим за границу.

— Это у вас получится, и я обещаю, что следитьмы не будем.

— Я знаю. Прошу прощения за мою осторожность.

— Договорились. Когда вы хотите отправиться?

Она посмотрела на Грэя:

— Когда?

— Мне потребуется час, чтобы еще разпросмотреть материал и включить в него комментарии мистера Войлза.

— Через час, — сказала она Войлзу.

— Я подожду.

— Не могли бы мы поговорить с ним наедине? —сказала она Войлзу, кивком показывая на Грэя.

— Конечно. — Он взял свой френч и остановилсяв дверях, глядя на нее с улыбкой. — Вы поразительная леди, мисс Шоу. Ваши мозгии мужество кладут на лопатки одного из подлейших людей в этой стране. Явосхищаюсь вами. И я обещаю, что всегда буду на вашей стороне. — Он воткнулсигару в улыбающийся рот и вышел из зала.

Они смотрели ему вслед.

— Как ты думаешь, мне ничего не грозит? —спросила она.

— Нет. Думаю, что он был искренен. Кроме того,у него есть люди с пушками, которые помогут тебе отсюда выбраться. Всенормально, Дарби.

— Ты можешь отправиться со мной?

— Конечно.

Она подошла к нему и обхватила его за талию.Он крепко обнял ее и закрыл глаза.

В семь часов вечера редакторы собрались вокругстола в последний раз. Они быстро прочли раздел с комментариями Войлза, которыйдобавил Грэй. Через некоторое время появился Фельдман с сияющей улыбкой налице.

— Вы не поверите, — начал он. — У меня состоялисьдва телефонных разговора. Звонил Людвиг из Китая. Президент разыскал его там иумолял задержать публикацию на сутки. Людвиг рассказал, что тот был чуть ли нев слезах. Но, будучи джентльменом, он выслушал его с почтением и с уважениемотказал. Второй звонок был от судьи Рональда, моего старого друга. Похоже, чторебята из «Уайт энд Блазевич» вытащили его из-за обеденного стола и попросилиразрешения подать сегодня вечером запрос на судебный запрет для немедленногорассмотрения. Судья Рональд выслушал их без всякого почтения и невежливоотказал.

— Запускаем эту малышку! — взревелКраутхаммер.

Взлет прошел незаметно, и самолет взял курс назапад, направляясь предположительно в Денвер. Самолет был оборудовансоответственно своему предназначению, но без роскоши, ведь он содержался насредства налогоплательщиков и использовался человеком, который не придаетзначения утонченным вещам. «Хорошего виски нет», — сразу же определил Грэй,открыв бар. Войлз был трезвенником, и в данный момент это совсем не понравилосьГрэю, поскольку он был гостем и умирал от жажды. Он обнаружил в холодильникедве слегка охлажденные банки пива «Спрайт» и предложил одну Дарби. Она открылабанку.

Самолет, похоже, перешел в горизонтальныйполет. В дверях салона появился второй пилот. Он вежливо представился.

— Нам было сказано, что вскоре после взлета мыполучим новый пункт назначения.

— Правильно, — сказала Дарби.

— Отлично. Эта информация нам понадобитсяпримерно через десять минут.

— О’кей.

— На этом корабле водится какое-нибудьспиртное? — спросил Грэй.

— Весьма сожалею. — Второй пилот улыбнулся ивернулся в кабину.

Дарби и ее длинные ноги занимали почти весьнебольшой диван, но Грэй был полон решимости к ней присоединиться. Он приподнялее ступни и сел в конце дивана. Ступни лежали у него на коленях. Накрашенныеногти. Он гладил ее лодыжки и был полностью захвачен этим важнейшим для негособытием — ощущением ее ног на своих коленях. Он испытывал глубокое чувствоинтимности момента. Она же не казалась обескураженной этим. Оттаивая, онаначинала слегка улыбаться. Все заканчивалось.

— Ты боялась? — спросил он.

— Да, а ты?

— Да, но я чувствовал себя в безопасности. Яимею в виду, что трудно чувствовать себя незащищенным в окружении шестивооруженных «малышей», прикрывающих тебя своими телами. Трудно ощущать за собойслежку, когда сидишь в фургоне без окон.

— Войлзу понравилось это, верно?

— Он был похож на Наполеона, планирующегодействия и двигающего войсками. Для него это был значительный момент. Утром внего будет сделан выстрел, но пуля отскочит. Единственный человек, которыйможет снять его с должности, — это президент, но я бы сказал, что в данныймомент президент находится у Войлза в руках.

— К тому же убийства раскрыты, и он долженчувствовать себя на коне.

— Я думаю, мы продлили его карьеру лет надесять. Что мы наделали!

— Я думаю, что он далеко не глуп. Вначале онмне не понравился, но затем как бы вырос на глазах. Он не лишен чувствачеловечности. Я видела, как заблестели у него глаза, когда он вспомнил оВерееке.

— Настоящий миляга. Я уверен, что Флетчер Коулбудет рад видеть этого неглупого мужичка через несколько часов.

Ее ноги были длинными и стройными — самосовершенство. Он проводил по ним рукой и чувствовал себя как зеленый юнец,решивший дотронуться до коленки девушки на втором свидании. Они были бледными инуждались в солнце. Но он знал, что через несколько коротких дней они покроютсякоричневым загаром и между пальцами появятся несмываемые следы песка. Он не былприглашен присоединиться к ней позднее, и это не давало ему покоя. Он не имелпредставления о том, куда она направляется. Так было задумано. Впрочем, он небыл уверен, что ей самой известен конечный пункт маршрута.