улыбкой читал жалобы младшего брата. Драко, в силу воспитания в богатой и могущественной семье иногда не понимал, что мир не вращается лишь вокруг его «высочества».

«Такие болезненные щелчки по самолюбию, будут полезны мелкому, они научат его адаптироваться к реальности быстрее, чем все учителя, которые натаскивали юного аристократа», — решил маг ухмыляясь.

Кассиуса заинтересовал один момент, где брат рассказывал, как он следил за Поттером, Грейнджер и Уизли, слишком часто начавших навещать полувеликана. В один такой день брат увидел в окне хижины Хагрида настоящего дракона. Тот рос и очень скоро стал доставлять неудобства Хагриду. Он даже умудрился спалить бороду леснику и укусить Уизли, которого Драко терпеть не мог. Малфой подслушал, как неразлучная троица друзей с Гриффиндора, предложила леснику отправить дракона в заповедник, при помощи одного из братьев Уизли. Тот немного погрустил, но всё-таки согласился. Завтра ночью Поттер и компания, потащат дракона на астрономическую башню, откуда его заберут друзья Уизли — контрабандисты. Драко хотел навести на нарушителей, дежурящих по замку профессоров.

Кассиус задумчиво потёр лоб: «А ведь даже такой молодой дракон — очень ценное приобретение. Кровь, сердечная жила, печень. Да даже мясо и шкура: — хороший зельевар всегда найдёт, что использовать в зельях. Не зря эти Уизли решили «помочь», глупому великану. Наверняка галеоны уже поделили за зверя».

Кассиус сел писать письмо брату, где попросил не связываться с этим делом. Не сто́ит участвовать в этой истории, ведь дежурные профессора могут и самого Драко посчитать нарушителем, а отец точно не обрадуется, если председателю совета попечителей будут указывать на недостойное поведение сына.

Отправив письмо совой, Кассиус начал собираться. Наложив на себя иллюзию обычной внешности молодого парня, он под вечер перешёл камином в Хогсмид и затерялся в толпе гуляющих по улицам людей. Ночью добрался на метле поближе к хижине лесника и с удобством расположился, спрятавшись под заклинанием невидимости. Через какое-то время послышался негромкий звук шагов, но видно, никого не было. Луна хоть и освещала всё вокруг достаточно ярко, но ломаные тени от деревьев и от само́й хижины, спокойно укрывали идущих от любопытных взглядов. Затем также тихо отворилась дверь в хижину лесника, но в ярком луче света падающем из проёма двери, Кассиус снова никого не заметил. Подобравшись к окну, он через неплотно прижатые занавески, увидел занимательную картину.

Хагрид с трудом запихивал в большой ящик, упиравшегося дракона, который был уже чуть крупнее телёнка, но всё равно смотрелся маленьким по сравнению с полувеликаном. Хагрид, придавив дракона ногой, чтобы тот не смог выбраться, опустил следом в ящик вяза́нку сушёных крыс и зачем-то бутылку огневиски. Потом всхлипнув, вытащил из-за пазухи большого плюшевого медведя и тоже положил туда. Затем резко убрал ногу с головы дракона и начал споро заколачивать крышку.

Из ящика донёсся возмущённый рык дракона и звуки чего-то рвущегося. Дракону точно не понравилось новое место обитания и подарки в дорогу. Возле стены Кассиус заметил двух учеников Хогвартса, мальчика и девочку, которые с некоторой оторопью смотрели на ящик.

— Он такой огромный! — завопила девчонка. — Как мы его потащим, Гарри?

— Не знаю, — мальчик в круглых очках тоже недоумённо уставился на гигантский предмет.

— Ну, на ящике, чары облегчения веса, — скромно пробасил лесник, — он не будет слишком тяжёлым для вас.

— Пока, Норберт! — всхлипнул Хагрид, когда мальчик и девочка накрыли ящик какой-то тканью, от которой тот пропал из вида. Потом сами дети тоже полезли под неё, мгновенно исчезнув. «Гигантская мантия-невидимка?» — удивлённый Кассиус даже присвистнул про себя.

— Мамочка тебя никогда не забудет! — всхлипывал провожающий парочку пыхтящих от натуги подростков лесник.

Дождавшись, когда дверь в хижину захлопнется, Кассиус последовал за подростками, которых, несмотря на мантию невидимку, было прекрасно видно и слышно. Они пыхтели и кряхтели, с трудом перемещая тяжёлый, даже несмотря на чары облегчения веса, ящик. Мантия закрывала подростков с грузом почти полностью, но ноги, идущих по тропе детей, были всё равно заметны. Отойдя подальше от хижины, Кассиус бесшумно наложил на парочку мощнейшие чары сна. Ученики Хогвартса вместе с ящиком немедленно повалились на тропинку. Подойдя поближе, Кассиус внимательно рассмотрел , незадачливых приключенцев. Девочка была самой обычной, с каштановыми волосами и правильными чертами лица. Её отличала необычайно чистая и насыщенная аура, что говорила о хорошем магическом потенциале юной волшебницы.

«Точно первое поколение, — подумал Кассиус, — ни родовых проклятий ни канала подключения к источнику».

А вот мальчик в круглых очках, удостоился более пристального внимания. Кассиус с изумлением осмотрел мальчишку. Мелкое очкастое недоразумение было просто укутано в магическую скорлупу. Единственное место, где эта невероятная по своему могуществу защита имела изъян, был лоб парнишки, на котором и находился знаменитый шрам. Кассиус пытался вспомнить, где он такое встречал и вдруг понял. В свитках учителя был довольно показательный пример того, что светлая магия, по своей жестокости не уступает тёмной. Ритуал зеркала был тому подтверждением.

Мать жертвовала собственной жизнью на благо первенца, лишая род возможности обрести других детей. Отец такого малыша тоже часто погибал. Зато ребёнок получал мощнейшую магическую защиту, способную вытащить его из любых смертельных передряг. Правда, всё это длилось лет до семнадцати, а дальше такой счастливчик превращался в вполне заурядного мага, неспособного на действительно сильное волшебство. Такой способ защиты в древности применяли только тогда, когда роду грозило полное истребление от могущественного врага и другого способа сохранить хоть кого-то, не было. Более того, при формировании подобной защиты, если у матери и отца не хватало магических сил на её создание, ритуал заодно разрушал родовой алтарь. А потом ребёнку, оставшемуся последним из рода, приходилось начинать всё заново или входить в другой род.

Кассиус покачал головой. Теперь понятно, что задумал директор. О такую защиту будет раз за разом разбивать себе голову Волдеморт, пока не умрёт или