– Я бы, может, и дала бы пару советов, – пожалаплечами Конецкая, с сожалением глядя на Юльку. – Но поскольку очень малавероятность, что им последуют, то мне жаль своего времени.

Она отвернулась к плите, достала из шкафчика пару бутылочектемного стекла и принялась поливать мясо, не вынимая его из сковородки. Покомнате поплыл аромат жгучих специй, рассерженно зашкварчал соус, и, словновзбудораженная его запахом, Юлька вдруг сказала неожиданно для самой себя вхудую и очень прямую спину:

– Я последую! Честное слово, Марта Рудольфовна…

Конецкая неторопливо обернулась, наклонила голову. В темныхглазах промелькнула насмешка.

– Последуешь… – протянула она. – Значит, начто только не пойдешь, чтобы самой себе нравиться, правда?

В голосе ее звучал откровенный сарказм, но Юлька кивнула,признавая свое поражение. Да, она готова была слушаться кого угодно, в томчисле и ведьму. Даже, пожалуй, ведьму – в первую очередь, потому что предложиЮльке свои советы Валентина Захаровна, она бы только посмеялась про себя.

– Ладно, – подумав, с усмешкой кивнулаМарта. – Дам тебе шанс, пожалуй. Заодно и сама развлекусь.

– Вот и славно! – обрадовалась ВалентинаЗахаровна. – Правда, Марта, у тебя такой большой опыт… Юленьке нужноштанишки другие подобрать да сходить к хорошему парикмахеру, и все будетзамечательно!

От того, что они так хорошо договорились, не поссорившись, ивсе почти устроилось, Валентина Захаровна светилась и, судя по всему, мысленноуже видела домработницу подруги счастливой и довольной. Однако МартаРудольфовна нахмурилась, не разделяя ее настроения, и от этого Юльке стало непо себе. Она внутренне напряглась, тут же забыв про нелепое словцо «штанишки»,которым Мурашова охарактеризовала ее джинсы-скинни. И не зря.

– Нет, так не пойдет, – неожиданно бросилаКонецкая, смерив Юльку взглядом. – Никакой пары советов.

– Почему?! – От разочарования Мурашова даже рукамивсплеснула.

– Потому что толку от них будет, как покойнику отприпарок. Здесь все нужно менять, а не штанишки и прическу. Все! Из этогочурбанчика можно выточить Буратино, но для этого придется не просто надеть нанего курточку и сунуть букварик, а поработать как следует.

– Вот и поработай! – воскликнула ВалентинаЗахаровна.

– Она не выдержит и пары дней. – Марта вновьуказала острым подбородком на Юльку. – Кишка тонка.

– Я выдержу, – удивляясь самой себе, просительносказала Юлька.

– Что, будешь следовать всем моим указаниям?

– Буду, правда!

Марта подумала, затем нехотя кивнула.

Тут же обсудили условия, на которых Конецкая соглашаетсязаниматься преображением Юльки, и разговор шел не шуточный, а серьезный, будтообсуждали непростой договор. Интересы Юльки представляла Валентина Захаровна, аМарте Рудольфовне представитель был не нужен. Базилик был забыт, сама героинябеседы, в общем, тоже, и Юльке ничего не оставалось, как слушать двух старух.

Под конец их оживленной беседы в комнату заглянула Лия,удивленно посмотрела на домработницу, сидящую на корточках возле двери, и,убедившись, что с ее подопечной все в порядке, удалилась к себе. Конецкая иМурашова даже не заметили ее: обе были увлечены спором о том, как далекоразрешается зайти Марте в улучшении внешнего облика домработницы. Мнения самойЮльки, конечно, никто не спрашивал.

В конце концов Конецкая подвела итог и сделала это кратко ижестко:

– Будешь слушаться меня во всем, ясно? – спросилаона, обращаясь к Юльке, которая тут же вскочила и вытянулась, чувствуя себясолдатом на плацу. – Человека я из тебя сделаю, если не станешьсопротивляться. Результат оценим через пару месяцев с помощью большого жюри.

– Это как?

– Потом увидишь. И кстати, – она обвела столовуювозмущенным взглядом, – где базилик?!

Юлька не знала, на что согласилась. При всей ее неприязни кстарухе она готова была схватиться за любую соломинку, лишь бы ее сделалисимпатичнее. Насчет своей внешности девушка не обольщалась: еще подростком онасравнивала себя с одноклассницами и видела, как невыгодно от них отличается.Один неудачный роман не прибавил ей уверенности – попробуй-ка быть уверенной,когда в средних классах тебя дразнили глистой и ты осознаешь, что с тоговремени немногое изменилось. Поэтому зеркала Юлька не любила, точно так же, каки садистские примерочные в магазинах – в них словно специально подбирали такойсвет, чтобы покупательницы в ужасе бежали прочь, не тратя времени напристальное рассматривание своего отражения и от расстройства захватив с собойнеподходящую вещь. И фотографироваться она не любила. И входить в помещение,где много незнакомых людей, – ей сразу казалось, что все смотрят на нее идумают: «Надо же, какая глиста пришла».

Прося Конецкую помочь ей, Юлька надеялась на то, что старухаи в самом деле даст пару-тройку рецептов, проверенных на собственном и чужомопыте: чем протирать лицо, чтобы улучшился его цвет; как увеличить грудь хотябы до второго размера; нет ли упражнений для исправления кривизны ног… В концеконцов, не зря же она работает на ведьму, как Маленький Мук!

Однако Марта Рудольфовна подошла к своей задаче творчески ивсю последнюю неделю методично высмеивала Юльку. Насмешке подвергалось все,касающееся ее внешности: осанка, походка, покачивание бедрами при пробеге стряпкой из столовой в ванную комнату, манера держать вилку… Острым, какохотничий нож, языком Марта Рудольфовна элегантно разделывала Юльку, свежевалаи лишь затем приступала к сыроедению, поедая домработницу вприкуску с ее потрохами.

Через неделю Юлька проклинала и дурацкий разговор, иКонецкую, и Валентину Захаровну, и саму себя за первую брошенную реплику, скоторой все и началось. В присутствии Марты Рудольфовны она ощущала себяутыканной стрелами. Старуха взялась за нее всерьез и методично доводила доотчаяния, так что Юлька готова была рыдать от жалости к себе. Останавливало еелишь то соображение, что за истерику Конецкая ее немедленно выгонит.

Она пыталась пожаловаться Лии, но та смотрела равнодушнотемными глазами из-под густой челки, и Юлька понимала, что ей совершеннобезразличны страдания какой-то домработницы. Она пробовала вызвать жалость усамой Марты Рудольфовны, но добилась лишь большего презрения. Однако поистечении недели насмешек Конецкая посадила девушку на стул, сама расположиласьв кресле и сообщила:

– Первый этап закончен.

– Какой еще этап?

– Подготовительный, естественно. Надеюсь, ты осознала,что менять в тебе придется все. В первую очередь – мировоззрение.

– А у меня нет мировоззрения, – огрызнулась Юлька,запоздало сообразив, что не без причины была девочкой для битья и что это,по-видимому, было частью плана ее хозяйки.

– Есть, но оно такое жалкое и убогое, что ты сама неподозреваешь о его существовании. Впрочем, об этом сейчас рано говорить. Покатебе следует запомнить одно: в мае мои хорошие знакомые устраивают прием, и яхочу, чтобы ты там присутствовала. Валентина считает, что ты будешь не готова кэтому времени, и я хочу доказать ей обратное.