Вот разве что колонии никак не удавалось сбросить с себяярмо промышленного гиганта. Слишком много полезных ископаемых, слишком развитаяинфраструктура. Планета задыхалась в отходах, но алчность пока перевешивала. Помнению Алекса, это могло продолжаться еще лет двадцать – тридцать.

Он вышел из «Хилтона», избежав взглядов любопытного портье –тот успел смениться. На улочке чуть в стороне от отеля скучали в своихколымагах несколько таксистов.

– В порт, – садясь рядом с водителем, сказал Алекс.

– Космопорт? – зачем-то уточнил водитель, благообразныйнатурал средних лет.

– А что, есть другие?

– Аэропорт… к северу – речной порт… – выруливая с обочины,начал перечислять водитель. – Да и космопортов у нас вокруг города три.

– Центральный гражданский.

– Угу. – Водитель вогнал машину в жиденький транспортныйпоток, пробежался по сенсорам маршрутизатора и убрал руки с руля. На взглядАлекса – слишком самонадеянный поступок, старая система автоуправления машиныне вызывала ни малейшего доверия. Но он не стал протестовать.

Несколько минут они ехали молча. Против ожиданий, машина шларовно, выдерживая дистанции и не дергаясь попусту.

– Издалека? – поинтересовался водитель.

– Да. С Земли.

– Был там, – с заметной гордостью сообщил водитель. –Хорошая планета, опять же – прародина… Но у нас лучше.

– Дома всегда лучше, – дипломатично ответил Алекс.

Он хорошо знал нравы колоний. Либо полное самоуничижение ипреклонение перед Землей, либо гордо выпяченные подбородки и старательнаяслепота.

– Я в армии служил, – сообщил водитель. – Четыре года.Сержантом вышел… вот. У нас были учения на Земле. Три недели.

– Правда?

Алекса абсолютно не занимали ратные подвиги водителя,заключавшиеся наверняка в паре миротворческих акций. И обстоятельства, прикоторых тот побывал на Земле, – тоже.

Но вежливость требовала поддерживать разговор.

– Ну да. Целых три недели. Мы были в этой… как ее… Америке.

– В Северной или Южной?

– А их две? – Водитель засмеялся, чистосердечно признаваясвое невежество. – Там холодно было. В Северной, наверное? Мы еще леталиохотиться на этих… пингвинов. Недалеко, через пролив махнешь на боте – иоттягивайся. Только не подумайте, все честно, по лицензии.

– Не люблю охоту.

– Вот и зря. Самая мужская забава. Война и охота… но война –это опасно.

Алекс с трудом сдержал улыбку. Очень героический и мужскойподход.

– Кстати… а можно оплату вперед… – Водитель еще раз окинулего взглядом и, видимо, усомнился в кредитоспособности. Тоже забавно. Либотребуй денег сразу, либо терпи…

Достав кредитку, Алекс активировал ее. Глянул на мелькнувшиена счетчике цифры. Вполне разумная цена.

– Спасибо, – ничуть не смутился водитель. – А что вкосмопорте интересует?

– Я пилот.

– А… ну… – Водитель принужденно рассмеялся. – Развенатуралов берут в пилоты?

– Я спец. У нас практически нет внешних отличий.

– Меняют-то многое?

– Хватает. Вот если мы сейчас врежемся во встречныйгрузовик… – при этих словах Алекса водитель торопливо глянул на дорогу и дажекоснулся руля, – то тебя размажет в лепешку. Слишком сильная перегрузка. А яскорее всего уцелею. И выберусь из машины на собственных ногах.

– Веселый ты парень… – Водитель все-таки оставил руки наруле. – Одежонка у тебя… не пилотская.

– Так случилось. Ничего, переоденусь.

– Да еще татуировка твоя… Вот, глянь, как мне в армиинакололи!

Алекс задумчиво посмотрел на руку водителя. Каждый палецукрашало изображение обнаженной девицы. На мизинце – кокетливая нимфетка, набезымянном – пышная негритянка, на среднем – длинноногая белокурая модель, науказательном – обвившаяся вокруг столба стриптизерка, на большом – присевшая встранной позе азиатка. На самой ладони возлежал бравый вояка в силовой броне ипри этом почему-то в парадном берете. Даже спина вояки выражала пресыщенность изадумчивость.

– Хорошо накололи, – согласился Алекс.

– Придется выводить, – вздохнул водитель. – Память, конечно,но… Дочка растет… нехорошо. Глянет папке на руку – а у того там не пальцы, ацелый гарем…

– Обычное армейское дело, – сказал Алекс. – Не пальцы, ацелый гарем.

Водитель настороженно посмотрел на него, но лицо пилотаоставалось непроницаемым.

– Шутишь? – уточнил он.

– Да нет, как можно. А ты сотри только девиц. Воина оставь.Вот и память будет.

Лицо водителя просветлело.

– Слушай… а ведь верно! Голова! Мне как-то и на ум непришло…

– Это ничего. Бывает.

Машина уже проезжала где-то в районе госпиталя, мимо редкихстолбов монора. Движение оставалось на удивление редким.

– Для грузов тут подземная трасса, – угадал удивление Алексаводитель. – Ну… и пассажирские капсулы там гоняют. Охота кому-то под землю лезть…

Видимо, это было его больным местом – подземка, оттянувшаяна себя часть выгодных пассажиров. Несколько минут водитель пересказывал Алексуисторию строительства подземки. По его словам выходило так, что она не нужнаникому, кроме коррумпированных чиновников из мэрии.

Алекс прикрыл глаза. Зря он все-таки завязал разговор. Надобыло расплатиться и поспать. Полчаса сна – немало.

– У тебя тоже татуировочка милая, – сделал комплиментводитель. – Вроде ничего особенного, плюнуть и растереть… А лицо у чертикахорошо сделано! И усталость видно, и скуку, и… это… снисхождение, что ли. Будтоплевать он на всех хотел.

– Это плохо, – пробормотал Алекс. – Я такую не заказывал…

– Брось, хорошо вышло! – Водитель уже полностью оправился отсмущения. – А ты славный парень, хоть и спец. Не подумай… сам я совершеннонормально к вам отношусь. Но ведь есть у спецов такое… пренебрежение кнатуралам, что ли. Да?

– Встречается.

– Я даже дочурке хотел сделать спецификацию, как узнал, чтожена понесла. У нас в общем-то недорого. Правительство помогает, можно оплатитьв кредит, на десять лет. И что ты думаешь?

– Что?

– Не сошлись мы с женой. Я как думал? Лучше всего дочке бытьхорошим техником. Всегда есть потребность, заработки высокие, опять же – стоитнедорого. У нас в армии, на базе, была вольнонаемная девица-спец, сантехник. Тыбы видел, как она пальцами приржавелые гайки отворачивала! Утечки на слух сдвадцати метров брала! А как она фановые трубы продувала! При всем том –красавица. Ну, предложил своей… она чуть не в слезы. «Не хочу, чтобы у дочкився жизнь по колодцам и подвалам прошла!» При чем тут жизнь? Одно дело –работа, другое – жизнь. Говорю ей, чего же ты хочешь? «Пусть моделью будет…»Нет, ну ты признай, бред?