– Я, мастер-пилот, Александр Романов, спец, подданствоЗемли, заключаю приведенный на экране стандартный трудовой контракт с компанией«Небо» и принимаю на себя обязанности капитана и мастер-пилота корабля«Зеркало» на срок два года.

– Принято, – сообщил терминал. – Информация направлена впрофсоюз пилотов и компанию «Небо». Осуществить трансфер денег на ваш счет?

– Да.

– Выполнено. Предоставить документацию на корабль?

– Да. В твердой копии.

Алекс чувствовал, что где-то позади захлопнулась дверцамышеловки. Но кусок сыра уже был в его зубах, и он не собирался портить себеаппетит немедленно.

– Включить торговый режим.

– Невозможно в минимальной конфигурации.

– Оплачиваю данный номер гостиницы на срок одни сутки вмаксимальной конфигурации.

– Принято.

– Ближайшая аптека со службой экстренной доставки.Видеорежим.

Где-то внизу, в холле, наверняка усмехнулся ночной портье,когда Алекс оплатил номер на сутки и по полной стоимости. Обычное дело: спецрешил продлить удовольствие.

– Тебе бы такое развлечение, – покосившись на неподвижноетело девочки, пробормотал Алекс. А на экране уже появилось лицодевушки-натуралки, одетой в бледно-зеленую форму аптечного служащего.

Закукливание началось ровно в полночь, будто организм Кимсверялся по часам. Девочка вскрикнула, вытянулась, сбрасывая одеяло. Застыла накровати, медленно выгибаясь дугой.

Алекс повертел в руках ампулу обезболивающего, но спешить нестал.

Метаморфоз – процесс неприятный, даже если перестройкаорганизма минимальна. А уж в случае бойца-спец, да еще и с нарушенным графиком…

Вначале ее вырвало, одной желчью. Алекс принес девочке воды,помог напиться – она вряд ли понимала, что происходит, но жадно приникла кстакану. Потом начались кровотечения. Женщинам, в силу физиологии, труднеепереносить закукливание, чем мужчинам, – на взгляд Алекса она потеряла неменьше полулитра крови. Он ввел Ким два стограммовых флакона кровезаменителя,третий попросту не успел – вены стали ускользать из-под пальцев. Тело девочкисотрясала мелкая дрожь, кое-где проступал кровавый пот. Алекс молча сидел укровати, временами обтирая ее бактерицидными салфетками. На полу уже валяласьмаленькая грязная горка. Бес на его плече брезгливо морщился.

– Ничего, потерпишь, – сказал ему Алекс. – За мной тожеубирали кровь и дерьмо.

Возможно, Бес уточнил бы, что это делали санитарки изнатуралок, привычные к такой работе и получающие за нее деньги. Но коллоидныетатуировки не умеют говорить.

В два часа ночи тело девочки окостенело. Пульс почти непрощупывался, сердце билось редко, хотя и сильно. Алекс подключился кмедицинской базе данных, просмотрел рекомендации, после чего поднял Ким скровати, отнес в ванную и уложил в теплую воду. Разумеется, инвалидный набор вванной комнате был, и Алекс пристегнул девочку ремнями так, чтобы она не моглазахлебнуться. Четверть часа передышки, которую ему обещал компьютер, онпотратил на проветривание комнаты. Грязное белье и салфетки упаковал впластиковый пакет. Вышел в коридор и выпил чашку кофе из автомата.

Когда он вернулся, Ким уже порвала один страховочный ременьи пыталась дотянуться губами до мутной теплой воды.

– Вот дурочка, – вытаскивая ее из ванны, сказал Алекс. –Дура ведь, а?

Девочка не отвечала. У нее сейчас оставались лишь простейшиеживотные инстинкты. Но в его руках она неожиданно успокоилась, позволилауложить себя на матрас, с жадностью выпила два стакана минеральной воды изатихла.

Алекс постоял, глядя на нее, недоуменно пожал плечами. Судяпо всему, первичная перестройка организма закончилась, внутренние органывидоизменились. Но внешне Ким ничем не напоминала обычного бойца-спец с ихплотной сероватой кожей, расширенными глазами, рельефной мускулатурой,укрупненными пальцами рук…

Следующим этапом метаморфоза была стабилизация тела. Нодевочка преподнесла ему сюрприз.

Перестройка пошла заново. Вторая волна перестройки тела –это программировалось, но редко, очень редко.

На этот раз Ким стала кричать от боли. Очень слабо, у нее неоставалось сил на такую мелочь, как крик, но настолько жалобно, что услышь еекто-нибудь – через пять минут в номер ворвалась бы полицейская спецбригада.

Алекс ввел ей две ампулы наркотика. Спустя четверть часа невыдержал, вколол кардиостимулятор и добавил еще одну дозу обезболивающего.

Бес на его плече возмущенно приставил палец к виску.

– Да, если умрет – все повесят на меня, – согласился Алекс.– Понимаю.

Когда он вновь стал прослушивать сердце, то услышал лишьтишину.

Но девочка размеренно дышала.

Ему потребовалось несколько минут, прежде чем он догадалсяпрослушать всю грудную клетку.

Сердце переместилось на центр груди.

– Зараза, – только и сказал Алекс, выпрямляясь. Как будтодевочка знала заранее все, что с ней произойдет. Как будто у нее было времясообщить ему детали метаморфоза.

В общем-то – логичная трансформация для бойца-спец. Можетспасти жизнь, если кто-то станет прицельно стрелять в сердце.

К четырем утра Ким притихла. Дыхание стало ровнее и глубже,сердце, обосновавшееся посередине груди, стучало ритмично и спокойно. Другоедело, что щеки у девочки ввалились, проступили ребра и тазовые кости, будто онанеделю голодала. Карман на животе раскрылся – кожа воронкой втянулась внутрь,четко обозначив мышечное кольцо. Приобретение для спеца не столь бесполезное,сколь странное. Скорее оно пригодилось бы контрабандисту, но кому нуженконтрабандист-спец?

– Затейники были твои родители, – сказал Алекс. Вытерпокрытое потом лицо девочки. Трудно было поверить, что несколько часов назадона тремя ударами вырубила крепкого мужика.

Пожалуй, увидев Алекса с такой подружкой, портье мог бы иотказать им в номере.

Зато стабилизация шла ровно, будто все происходило пографику, в больничной палате, под присмотром опытных медиков. Салфеткикончились, Алекс обтер девочку мокрым полотенцем и присел у окна покурить.Похоже, с перестройкой тела она справилась. Но любой спец состоит не только измускулов, нервов и внутренних органов. Есть еще мозг.

И это в общем-то главное.

Ким застонала.

Алекс загасил сигарету, сел рядом, взял ее за руку. Еготоварищ, навигатор-спец из «Третьей грузопассажирской», утверждал, что спец,выходящий из стадии куколки, фиксируется на находящихся рядом людях, переживаетсвоеобразный импритинг. В пример он приводил себя, женившегося на медсестре,опекавшей его во время закукливания. Теория была красивая, Алекс с ним неспорил, но сам не испытывал ни малейших чувств к медсестрам и врачам, бывшим сним при метаморфозе. Уж если у него и произошел импритинг, так, наверное, накрепкий сладкий кофе, которым его поили в ходе закукливания.