Но… Как говорил ее нынешний помощник Брянцев, абсолютноесчастье всегда стремится к абсолютному нулю. В родной аркадьевский вуз она непоступила, провалив английский. Целый день плакала навзрыд, считая, что нет на??вете горя горше. А вечером пришел Костя, взял ее за руку, повел в парк, усадилна щербатую скамейку и сообщил, что встретил другую девушку, что чувствует себявиноватым, но поделать ничего не может. Он влюблен, потерял голову. Он ничеготакого не планировал, это налетело на него как тайфун. Она должна простить егои отпустить с миром.

Марьяна помнила, как в мире исчезли сначала все звуки, алотом померк свет. Безголосый черно-белый Костя все открывал и открывал рот.Потом тряс ее за плечи, а она моталась, как неживая.

— Желаю тебе счастья, — сказала она из центрасвоего вакуума, и голос ее был таким странным, словно рождался не в горле, а вржавой металлической трубе.

Костя еще некоторое время объяснял что-то, бурножестикулируя, потом на секунду замялся, поцеловал ее на прощание страннымклюющим поцелуем и ушел, распрямив плечи, как будто только что освободился оттяжёлой ноши. Она видела, что в конце дорожки, уже почти за поворотом, онприбавил шаг, разбежался, подпрыгнул и стукнул рукой по веткам берёзы. Это былопроявление живой радости и жажды жизни, предвкушение грандиозных перспектив ичудесных свершений.

Она приходила в себя долго. Выздоровлению предшествовалитяжёлые месяцы, которые Марьяна не любила вспоминать. В то время она делаластыдные вещи — звонила Косте и умоляла его вернуться, назначала емусвидания, на которые он приходил с таким видом, словно ему предстояло удалятьзуб. Она следила за его новой невестой Жанной, пылая от ревности и ненависти.Жанна оказалась высокой сухощавой девицей, красивой и жёсткой. Она отлично знала,чего хочет, и, стремясь к цели, не ведала поражений. Ее родитель заседал вгородском совете. Папины друзья и прихлебатели уже зажгли зеленый свет вдольвсей улицы, по которой Жанне предстояло идти в гору. Костю Лебедева она взялана буксир.

С тех пор утекло много воды. В настоящий момент КонстантинНиколаевич Лебедев занимал пост заместителя мэра города и прилагал все силы длятого, чтобы вывести провинциальный Аркадьев на новый, современный уровень. Запоследние годы здесь был пущен в действие консервный завод, открытдраматический театр, построены стадион и детский реабилитационный центр.

Главным спонсором, финансировавшим строительство последнего,стал холдинг «Медприма», в котором Марьяна занимала одну из руководящихдолжностей. То, что детский центр базировался именно в Аркадьеве, оказалосьчистой случайностью. Совпадением, которыми так любит баловаться судьба.

Марьяна не могла пойти к руководству и отказаться от проектатолько потому, что ее мучают тяжёлые личные воспоминания. И в настоящий моментона возвращалась в родные пенаты, чтобы представлять холдинг на Дне города,который собирались праздновать с большой помпой. Одним днем, правда, дело необошлось. Марьяне предстояла целая неделя официоза. Для нее была составленаобширная программа, ей придется посетить массу различных мероприятий, а такжеприсутствовать на праздничном балу.

Больше всего она боялась именно этого дурацкого бала. На днеее сумки лежал плотный белый конверт, а в нем — официальное приглашение,выполненное красивой золотой вязью. Вызывающе крупные буквы в самом низускладывались в неприятную фразу: «На два лица».

Никакого «второго лица» в жизни Марьяны не было. Просить жекого-нибудь из коллег стать ее спутником казалось ей унизительным. Да и вообще…Для такого вечера, на котором она непременно встретится с Костей Лебедевым иего любимой супругой, ей необходим не абы какой мужик, а о-го-го какой! С тогомомента, как приглашение попало к ней в руки, она только и делала, что думала обале. О том, как там себя вести. Какой ее увидит Костя? Холодной, уверенной всебе, успешной, элегантной — неотразимой! Костя должен сразу понять,

что если она пришла одна, то вовсе не потому, что ее некомусопровождать. Просто ей наплевать на всех мужиков разом, вот так вот.

Как только она решила снять туфли и дать ногам отдохнуть,человек, носивший жуткое имя Агамемнон, вновь появился в купе.

— Лягу посплю, — с порога сообщил он, грохнувдверью с такой силой, что из нее чуть не выскочило зеркало. — Еслизахотите обсудить погоду на завтра или пофлиртовать, смело будите.

Марьяна фыркнула и поджала ноги под себя. Ей нередкоприходилось сталкиваться с нахалами, но этот был какой-то особенный, весёлыйнахал, на которого даже не хотелось сердиться.

На самом деле Кудесников ходил в туалет, где ненадолгопринял свой обычный вид, чтобы утрясти с проводницей финансовую иморально-этическую стороны поездки. Затем он под большим секретом сообщил ей отом, что является секретным агентом Президента, показал ей Сливку и взял с неестрашную клятву сообщить ему, если тот вдруг намылится сойти с поезда.Возможное появление Маврушкина и компании он решил игнорировать. Пусть бегаютпо вагонам — узнать его все равно невозможно, а кот надежно спрятан.

Кудесников поставил сумку с Мерсом на полку в уголок и,скинув ботинки, улёгся на бок лицом к стене. Накрылся пледом и через несколькоминут уже сладко посапывал. Марьяна некоторое время смотрела на него, пытаясьпонять, что именно в нем кажется ей знакомым. Потом вспомнила — у тогопарня, который целовал ее на перроне, тоже были голубые джинсы и светлаярубашка. Просто один в один. Только тот был красивым и целовался потрясающе. Аэтот не только мордой не вышел, у него еще и прикус неправильный.

Рассматривая тыл своего попутчика, Марьяна неожиданнозаметила, как чёрная спортивная сумка, стоявшая в углу на полке, тихонькопошевелилась. «Наверное, это он ногой дрыгнул», — решила Марьяна, новсе же слегка напряглась. Через некоторое время сумка шевельнулась снова,сильнее прежнего.

Марьяна некоторое время сидела неподвижно, затем спустиланоги на пол и сделала маленький шажок — на цыпочках! — к этойсамой сумке. Не в силах устоять перед искушением., она протянула руку ипотрогала ее округлившийся бок. В тот же самый миг сумка сделала молниеносныйвыпад, и страшная боль пронзила Марьянин указательный палец.

— Аи! — воскликнула она, отпрыгнувназад. — Ай-ай-ай!

Ее попутчик мгновенно вскинулся и, отбросив плед, принялвертикальное положение. Марьяна смотрела на него круглыми глазами, засунувпалец в рот.

— Вы что это? — спросил он. — Такнечестно, я ведь предупредил, что ложусь отдыхать! А вы орете. Чего вы орете?

— Ваша сумка меня укусила!

Дурацкий Агамемнон повернулся и посмотрел на свой багаж.Потом снова на Марьяну. И вместо того чтобы извиниться, завопил:

— А зачем вы ее трогали, а?

— Я не трогала! Я ее случайно задела! Подошла кзеркалу, чтобы причесаться, махнула рукой, а она… Кто у вас там сидит?!

В голове Кудесникова прокручивались варианты ответов. Черезсекунду он пришел к выводу, что говорить можно все, что угодно, кроме правды.Приходилось учитывать возможное появление на горизонте Маврушкина. Достаточноэтой фифе в неподходящий момент сказать вслух «Кыс-кыс!», как он будетнемедленно расшифрован. А если учесть, что женщины всегда и все говорят невовремя, Мерса ей нельзя показывать ни в коем случае.