Как ни была я напугана, но головы не теряла.

— Я не могу ее здесь бросить, — развела я руками.

— Не переживай, — сказал верзила и отвернулся.Мысленно чертыхаясь, я покинула свою машину и пересела к нему. Он сказал:

— Пристегнись. — И мы полетели.

Через две минуты я поняла, что сильно заблуждалась на свойсчет. На самом деле я очень дисциплинированный водитель и о настоящей скоростине имею представления. Я зажмурилась, вжала голову в плечи и попробовала думатьо чем-то приятном.

Когда сердце стало биться в нормальном ритме, я рискнулаприоткрыть левый глаз. Верзила как раз звонил по телефону. Спросил:

— Все готово?

Не знаю, что ему ответили, он молча убрал телефон исосредоточился на дороге. Мы свернули к больнице.

— Они ведь могут следить, — неуверенно произнеслая. Он кивнул. Разговорчивым его не назовешь.

К стоянке он проезжать не стал, свернул к гаражам и оченьмедленно объехал вокруг здания больницы. Сделав полный круг, опять свернул, иостановился на полпути к лесной дороге. Я начала злиться: сколько силпотрачено, а он ведет себя как придурок.

— Послушайте, — начала я. Он повернулся ко мне, ия замолчала.

— Что? — немного подождав, спросил он. Явздохнула.

— Через приемный покой вы незаметно пройти не сможете, ав подъезд опасно: они ведь могут следить.

— Где он?

— Второй этаж, терапевтическое отделение, семнадцатаяпалата.

— Я пойду.

Мне ничего не оставалось, как покинуть машину. Стараясьвыглядеть естественно, я через приемный покой вошла в здание больницы, подняласьна второй этаж и постучала в дверь терапевтического отделении. Открыла мнесестра с третьего поста.

— Добрый вечер, — сказала я. — Как дежурство?Варвара Сергеевна здесь?

— Здравствуйте, она в ординаторской.

Варька дремала на кушетке, услышав скрип двери, поднялаголову.

— Спи, — тихо сказала я. — Журнал возьму…

— В верхнем ящике, — зевнула Варька. — У тебякофе есть? Все выхлебали, гады, а купить некому. Что за люди, а?

— Приходи через полчасика…

— Как у вас, тихо?

— Бог миловал… — Я взяла журнал «Смена» и осторожновышла. Медсестра первого поста подняла голову. — На крючок незапирайтесь, — сказала я. — Я сейчас вернусь.

Она равнодушно кивнула. Пока все идет отлично. Я постучала вдверь своего отделения.

— Кто? — спросила Наташка, голос дрожал.

— Я.

— Слава тебе Господи… — зашептала она, впуская меня.

— Как дела?

— Все нормально, только страшно очень, черт знаетпочему. Нашла, кого искала?

— Нашла. Ключи от бокового входа у тебя?

— Вот. И от отделения, и от бокового входа. Может, мнес тобой?

— Запри дверь и не высовывайся. — Взяв ключи, явернулась в терапию. Коридор тонул в темноте. Я шагнула к палате и резкоповернулась. От стены отделился темный силуэт, свет из окна упал на него, и я соблегчением вздохнула: тот самый верзила. Спрашивать, как он сюда попал, охотыне было.

Я открыла дверь палаты, мы вошли, он сразу же направился ккаталке. Свет я не включала, но было не настолько темно, чтобы он не смогразглядеть лицо лежавшего на ней человека. Дядька был в сознании, попробовалулыбнуться:

— Ты…

— Я, — кивнул верзила.

— Слава Богу. — Он перевел взгляд на меня идобавил:

— Спасибо, дочка.

Все остальное заняло несколько минут. Я еще толькосоображала, как вывести больного, а верзила уже подхватил его на руки и шагнулк двери. Давать советы я поостереглась, мне хотелось только одного: чтобы онипоскорее исчезли из моей жизни.

Я шла впереди, указывая дорогу. Если бы мы вдруг встретиликого-нибудь из персонала больницы, мне пришлось бы долго объяснять, что зачертовщина здесь происходит. Но мы никого не встретили. С сильно бьющимсясердцем я открыла уличную дверь и осторожно выглянула. Отсюда до машины верзилыбыло довольно далеко. В этот момент он высунулся и тихо свистнул. В ту жеминуту из-за угла появилась «скорая помощь».

Я растерянно замерла, а из «скорой помощи» вышел врач, повиду самый что ни на есть настоящий. Двери распахнулись, моего бывшего пациентаумело загрузили, и, подмигнув мне габаритами, машина скрылась за углом. Ястояла с открытым ртом и потому прозевала номер машины, как в свое время шансудачно выйти замуж.

В задумчивости я пребывала минут десять, стараясь понять:действительно ли все кончилось или это лишь мои мечты. Потом вернулась вбольницу, заперла дверь и уже гораздо увереннее стала подниматься в своеотделение.

Над головой хлопнула дверь, раздался стук, а вслед за нимВарькин голос;

— Эй, вы чего закрылись?

Встречаться с ней сейчас было неразумно, я вернулась напервый этаж, где у нас гинекология, прошла к центральному подъезду и отсюдаподнялась на второй этаж.

Дверь в отделение была открыта. Это меня насторожило. Хотявиновник моих тревог отбыл в неизвестном направлении, страх почему-то не исчез,и открытая дверь прямо-таки пугала. Из приемного покоя больных доставляют налифте, а ключ от двери должен быть у Наташки. Следовательно, открыть дверьникто из персонала, а тем более из больных, не мог.

Я торопливо зашагала по коридору, свернула за угол и тутувидела его: тип в белом халате со взглядом убийцы возвращался от первойпалаты. Поравнявшись с ординаторской, он толкнул дверь и вошел, а я буквальнопохолодела. И кинулась к первому посту. Медсестры там не было, зато изчетвертой палаты появилась Наташка.

— Кто в ординаторской? — испуганно спросила я.

— Никого. Я пять минут как оттуда.

— А ключ?

— Да там не заперто. Все нормально? Увезли? Ты чеготакая?

— Ключ у тебя?

— В двери торчит…

— Позвони с поста в милицию: этот здесь. И найдиохранника, черт знает, где его опять носит.