–Ублюдки.

Из-за гнева тело Руксуса словно изнутри начало отдавать жаром, и в кабине понемногу поднялась температура. Офицер напрягся ещё сильнее.

–Не смотри на меня, выродок! – не выдержала женщина и больно пнула Руксуса по ноге. Его тяжелый пристальный взгляд сильно действовал ей на нервы.

«Он словно смотрит мне в душу, читает всё, о чем я думаю и что чувствую, проклятый мутант», прочла в её голове Марианна.

–Извините, – процедил Руксус сквозь зубы.

Он искренне старался держать себя в руках, хотя ему ничего не стоило всего за секунду залить изнутри всю «Химеру» огнём, оставив в живых только Марианну и Альберта.

–Мы почти приехали, – оповестил офицер через пару минут. – Скоро приглядывать за вами будут настоящие надзиратели, не то что дилетанты вроде нас.

–Это кто? – преодолев страх, спросила Марианна. Женщина напротив неё усмехнулась сквозь напряжённую улыбку.

–Комиссарам Полка.

Орбитальные челноки почему-то казались Ламерту меньше, чем когда он читал про них, но данные транспортники Империума оказались просто огромными.Не менее внушительной собралась и толпа вокруг них. Арбитры, солдаты, представители Департаменто Муниторум и бойцы ПСС пытались держать строй, но выходило у них это достаточно посредственно.

Ламерт неловко топтался на месте, переводя взгляд то на сослуживцев, то на орбитальные челноки, то в сторону наступающей толпы.

–Волнуешься? – спросил Торио, стоявший рядом. Лазган за спиной, голову закрывает шлем, лицо немного осунулось из-за интенсивных тренировок, но взгляд достаточно твёрдый.

–Только если немного.

–Надеешься увидеть отца и сестёр?

–И Мальвию. Но сомневаюсь, честно говоря…посмотри вон, сколько людей хотят попрощаться со своими родными и близкими.

–Да, ребята неплохо стоят. Буквально каждому восьмому удаётся прорваться. Оно и понятно – негоже настоящему имперскому гвардейцу переживать по пустякам. Дом должен остаться в сердце, но разум и глаза обязаны смотреть только вперед, на линию фронта. Ничто не должно нас отвлекать, как они считают.

Ламерт посмотрел другу в глаза.

–Но они забывают, что мы всё равно остаёмся обычными людьми, – закончил Торио.

«Он бы тоже хотел, чтобы его хоть кто-то навестил», понял Ламерт. «Но едва ли кто-то придёт. Торио не очень дружен со своей семьей, а девушки или других друзей кроме меня, у него нет».Ламерт протянул ему руку, и они приобняли друг друга.

–Впереди одна неизвестность, а, брат? – улыбнулся Торио. – Но мы обязательно справимся.

Ламерт не успел ответить, ибо услышал рядом знакомый топот. Обернувшись, он увидел Мальвию и едва успевавших за ней отца и сестёр.

–Ламерт! Ламерт! Вот ты где!!

Она жадно обняла его, чмокнула в шею. Он приобнял её за талию, поцеловал в лоб. Почувствовав прохладу его шлема, девушка чуть дёрнулась, но сдержалась.

–Это ты, и правда ты…Мы так долго не виделись, знаешь… Но я потерплю ещё немного, – Мальвия отошла в сторону, давая дорогу его семье.

Отец выглядел ещё чуть постаревшим, но таким крепким, непреклонным. Он тепло обнял сына.

–Мама бы тобой гордилась, как горжусь сейчас тобой я, сынок. Ты превзошёл все наши надежды и мечты. Конечно, я бы хотел, чтобы ты остался, но тут такое великое дело, защищать Империум, и ты…

–Не надо лишних слов, пап. Просто знай, что я тебя люблю. Всех вас люблю. Я старался быть достойным сыном в твоих глазах, и надеюсь, что у меня хоть немного это получилось.

Рольде-старший разомкнул объятья и всё же дал волю долго сдерживаемым слезам. Он крепко взял сына за плечи, чуть-чуть сжал, словно хотел передать ему часть своих сил.

–Я самый счастливый и гордый отец в мире, Ламерт. Бог-Император с тобой. Неси службу достойно и верно.

Они снова обнялись.

Пришёл черед сестёр. Младшая, Адель, бросилась в объятья брата словно снаряд.

–Я буду очень скучать, братик. Мы будем ждать твоего возвращения.Ламерт приподнял на Герду удивленный взгляд. По её реакции, тому, как она виновато опустила глаза, он всё понял. «Они ей так и не сказали. Не хватило смелости. Малышка ещё не знает, что имперские гвардейцы никогда не возвращаются домой».

Ламерт крепче обнял сестру.

–Я тоже буду скучать, родная. Веди себя хорошо, слушайся отцу и Герду, ладно? Ты же у нас большая умница.

Адель кивнула, глухо шмыгнула носом. В её голубых глазах он увидел целый океан надежды на то, что он ещё вернётся. Разрушить эту иллюзию ему тоже не хватит сил, но и открыто лгать было бы преступлением.

–Держи, братец, это тебе, – девочка протянула ему небольшую деревянную фигурку на простенькой верёвке, отдаленно напоминающую священную аквилу. Много лет назад он сам сделал ей почти точно такой же подарок – тогда они жили ещё достаточно бедно, и Адель переживала, что ходит «некрасивая», когда все окрестные девочки носят то сережки, то браслеты. Ламерт, которому стало обидно за сестру, всего за один вечер вырезал ей эту фигурку. Радости девочки не было предела, и она потом ещё долго всем хвасталась, хотя сама деревянная аквила, говоря объективно, была совсем простенькой.

Годы спустя Адель повторила за любимым братом.

–Мне папа чуть-чуть помогал, но совсем немного! Я почти все сделала сама!

Ламерт улыбнулся.

–Спасибо, сестрёнка. Ты просто чудо. Иди сюда.

Герда, в отличие от остальных, слёз не прятала.

–Я будто всегда знала, что это произойдет, – словно осуждающим тоном произнесла она, сердито смотря на брата. – Невезучий ты дурак, Ламерт Рольде-младший, но я всё равно тебя люблю.

Он улыбнулся, обнял её.

–Ты теперь старшая в доме. Приглядывай за отцом и Аделью, ладно? Надеюсь на тебя.

Герда кивнула, чувствуя, как наружу рвётся новый поток слёз. Оно стремительно отошла в сторону, сотрясаемая безудержным рыданием. Отец нежно заключил её в объятья.

Они поговорили ещё немного, обнялись на прощание, как раздался звук, похожий на сирену. Первые колонны солдат двинулись в обширную утробу ближайшего челнока. Суета возобновилась вновь. Ламерт на секунду застыл, наблюдая, как сотни и тысячи имперских гвардейцев готовились подняться в космос, на далёкую от их родного дома войну.

Рольде-старший в последний раз приобнял сына аугментированной рукой.

–Мы всегда будем любить тебя, Ламерт. Да хранит тебя Владыка. – Нежный поцелуй в лоб – словно укол ножом, но молодой солдат сдержался.

–Не печалься, пап. Всё будет хорошо. И я вас люблю.

Отец хорошо держался, но позже, уже будучи дома, когда за окном сгустились сумерки, дал волю слезам. Герда сидела рядом, всецело разделяя его горе.