— Не унывай, — утешил его Белгарат. — Мыдвижемся куда быстрее, чем я ожидал, к тому же Зандрамас не может убегать отнас вечно. Земной шар — это всего лишь земной шар, и он не бесконечен. Рано илипоздно мы настигнем ее.

Пока Дарник и Тоф натягивали палатки, Гарион и Эриондбродили в зарослях, отыскивая дрова для костра. Найти что-то подходящееоказалось неожиданно нелегким делом, и, проплутав в течение часа, они собралилишь жалкую охапку каких-то прутиков и веточек, чудом оставшихся сухими последолгого дождя. Всего этого хватило разве что развести огонь под кухоннойжаровней Полгары. Когда она начала колдовать над жаровней, готовя на ужин бобыс олениной, Гарион заметил, что Сади бродит между палаток, как-то уж оченьпристально вглядываясь в траву.

— Это не смешно, дорогая, — сурово приговаривалон. — А ну-ка выходи! Выходи сию же минуту!

— Что стряслось? — спросил Дарник.

— Зит нет в кувшинчике, — ответил Сади, непрерывая поисков.

Дарник поспешно поднялся, пожалуй, даже чересчур поспешно.

— Ты уверен?

— Она находит забавным играть со мной в прятки. А ну-каиди сюда, иди немедленно, непослушная ты змея!

— Пожалуй, не стоит говорить об этом Шелку, —дружески посоветовал евнуху Белгарат. — Он ударится в истерику сразу, кактолько обнаружит, что змея ползает неведомо где. — Старикосмотрелся. — А кстати, где он?

— Они с Лизелль пошли прогуляться, — ответилЭрионд.

— В такую погоду? Кругом же такая сырость! Нет, в самомделе, он меня порой удивляет.

Сенедра присела на бревнышко подле Гариона. Он обнял ее заплечи и крепко прижал к себе. Она нежно прильнула к нему и вздохнула.

— Я все думаю, что сейчас делает Гэран.

— Наверняка спит.

— Он так хорош, так мил, когда спит. — И, сновавздохнув, она прикрыла глаза.

Откуда-то из зарослей вдруг послышался треск, а черезмгновение как ошпаренный выскочил Шелк. Глаза у него были совершенно круглые, алицо смертельно бледное.

— Что случилось? — воскликнул Дарник.

— У нее змея в корсаже! — выпалил драсниец.

— У кого?

— У Лизелль!

Полгара с большой ложкой в руке обернулась и оценивающеоглядела трясущегося принца. Бровь ее медленно поползла вверх.

— Скажите, принц Хелдар, — ледяным тономпроизнесла она, — а что вам-то понадобилось в корсаже графини Лизелль?

Шелк мужественно силился выдержать ее взгляд, но хватило егоне более чем на минуту — и он начал мучительно краснеть.

— А-а, — протянула Полгара, — понимаю. —И вновь занялась варевом.

Уже перевалило за полночь, когда Гарион внезапно проснулся,недоумевая, что именно разбудило его. Он медленно приподнялся, стараясь непотревожить спящую Сенедру, и раздвинул полог палатки. От реки поднималсягустой туман, и Гарион не увидел ничего, кроме густой молочной белизны. Онзатаил дыхание, чутким ухом ловя ночные звуки.

И вот откуда-то из тумана донеслось еле слышноепозвякивание. Гарион тотчас же узнал этот звук: где-то неподалеку проезжалвсадник, одетый в стальную кольчугу, а может быть, и не один. Гарион нашарил втемноте свой верный меч.

— И все же, я считаю, ты должен рассказать нам, чтонашел в доме, прежде чем подпалить его, — раздался издалека голос схарактерным маллорейским выговором.

Всадники были еще далеко, но звуки в ночи разносятся набольшие расстояния, поэтому Гарион отчетливо слышал каждое слово.

— Да сущие мелочи, капрал, — уклончиво ответилдругой маллореец. — То да се, всего помаленьку.

— Тебе следует поделиться с нами. В конце концов, мы жедержимся друг за дружку. Один за всех, все за одного.

— Эта мысль, вот ведь странно, пришла вам в голову лишьтогда, когда выяснилось, что мне посчастливилось кое-какое барахлишко прибратьк рукам? Хотите свою долю награбленного? Надо было раньше думать. Трудно, чтоли, было пошуровать по дому? А вы предпочли получить удовольствие — казнитьпленников.

— Мы на войне, — торжественно проговорилкапрал. — Наш долг — уничтожать врага.

— Долг! — саркастически хмыкнул егособеседник. — Мы всего лишь дезертиры, капрал. И в долгу лишь перед самимисобой. Хотите рубить этих земледельцев — пожалуйста, не стану мешать. Сам же япредпочитаю запастись кое-чем впрок, чтобы было на что жить после отставки.

Гарион осторожно выбрался из палатки. Ощущая полнейшееспокойствие, словно все чувства его в одночасье умерли, он поднялся и бесшумнонаправился туда, где лежали тюки, и принялся шарить в одном из них, покуда ненащупал холодную сталь. Потом с величайшей осторожностью, стараясь действоватьбеззвучно, надел тяжелую кольчугу.

Тоф стоял в дозоре около лошадей — его огромная фигураотчетливо вырисовывалась в тумане.

— Мне надо кое-что уладить, — тихо прошепталГарион на ухо немому великану.

Тоф серьезно поглядел на него и кивнул. Потом отвязал коня,под уздцы подвел его к Гариону, затем огромной своей ладонью дружески стиснулплечо друга и бесшумно отступил.

Гарион не хотел давать маллорейским дезертирам времени уйтидалеко и затеряться в тумане, поэтому он вскочил на неседланного коня и тотчасже выехал из рощицы.

Похоже было, что мирно беседующие дезертиры направляютсяпрямо к лесу, и Гарион тихо ехал за ними след в след, прислушиваясь к звукам,доносящимся из тумана и напрягая свое шестое чувство.

Проехав с милю, он услышал вдруг резкий и пронзительный смех— звук шел откуда-то спереди и немного слева.

— Ты помнишь, как они визжали, когда их сажали накол? — донесся из тумана хриплый голос.

— Вот и славно, — пробормотал Гарион сквозьстиснутые зубы, обнажая меч.

Он поехал прямо на звук голоса, а чуть погодя сжал каблукамибока коня.

Тот пошел быстрее, но копыта его ступали по траве все так жебесшумно.

— Огоньку бы, — вздохнул один из солдат.

— Думаешь, это не опасно? Кругом шастают патрули впоисках дезертиров.

— Сейчас уже за полночь. Все патрульные солдатыдрыхнут. Не бойся, смело зажигай факел.

Мгновение спустя в тумане заколебалось алое пламя, решившееучасть маллорейцев.