как бы шесть минут осталось…

Партизаны бросились собирать фекалии. Бледнея, Зугард смотрел на Визулинду; та, не отрывая взгляда, смотрела в ответ.

– Она его выгораживает, потому что с ним трахается, – тихо проговорил Йозеф, уверенный в том, что его услыхала лишь Катерина.

– Потому и я тебя, придурка, вечно выгораживаю, – отозвалась Катерина.

Йозеф на минуту умолк, явно смутившись.

– Нет, ну а что? – произнёс он, наконец. – Генералы с принцессами трахаются – а нам, что ли, нельзя?

– Партизаны, к генераторам! – скомандовала Стефания.

Каждый из партизан знал свою позицию. Стефания, Дюндель и Олаф побежали к одному генератору, а Йозеф и Катерина – к другому. Тем временем, лоси начинали просыпаться: одни шевелили ушами, другие трясли головой. В тот самый момент, когда какой-то резвый лось попытался взлететь в воздух, партизаны нажали рычаги на генераторах – и над загоном вновь появился прозрачный желтоватый купол. Очередная миссия по сбору фекалий была окончена.

К дому возвращались молча. Зугард и Визулинда шли впереди, за ними – на некотором расстоянии – погрузочные дроиды, потом – партизаны с пакетами. Среди них были все, кроме Катерины: она осталась пасти лосей. Зугард понятия не имел, кто из партизан держал пульт управления дроидами: генералу не хотелось оборачиваться.

Наконец, собиратели помёта вновь оказались у посадочной площадки.

– Пора проверить, что получилось! – воскликнула принцесса.

– Чего тянуть? Попробуем! – усмехнулся Олаф.

Партизаны стали загружать свежий помёт в двигатель одной из капсул – уродливого розового телекоптера, который был переделан для полётов в космосе. Когда аппарат заправили, Стефания зашла в кабину и закрыла за собой выход.

– Давай же! – нетерпеливо воскликнула принцесса.

Зугард волновался. «Если всё получится – конец тревогам!» – думал генерал, наблюдая за капсулой. Казалось: вот-вот она взмоет в небо! Партизаны, обступив посадочную площадку, коротко переговаривались.

– Ну что же она? – повторяла Визулинда. – Почему она не летит?

Наконец, двери аппарата открылись – и оттуда, поджав губы, вышла Стефания.

– Ничего не вышло, – резко проговорила она.

Послышались разочарованные вздохи партизан; Йозеф махнул рукой и направился к дому.

– Я не верю! – воскликнула Визулинда. – Дай мне попробовать!

– Пробуй, – безразлично произнесла Стефания и, проходя мимо, отдала ей пульт.

Принцесса бросилась в кабину аппарата. Закрылись двери, и все, кто собрался на стоянке, вновь принялись ждать… Сердце генерало забилось ещё чаще; партизаны встревоженно переговаривались. Прошло ещё немного времени – и вот Визулинда вышла из кабины с поникшей головой. Всё было бесполезно.

Жара начинала спадать; обжигающее солнце Розалинд-Франклин готовилось опуститься в океан. Партизаны развели костёр на заднем дворе сторожки; Людмила начистила рыбы, и партизаны жарили её над огнём, нанизывая на специальные шпаги. Этой ночью лосей должен был пасти Дюндель; елдыринец поужинал и отправился отдохнуть в одну из спален.

– Нужно добраться домой до того, как стемнеет, – сказала принцесса Зугарду.

– Полетим на моём аппарате, – предложил генерал.

– Нет, я хотела бы вернуть яхту.

Влюблённые договорились встретиться у причала в имении Визулинды. Двигаясь по воздуху, Зугард прибыл туда раньше. Он спустился в комнаты, взял из гардеробной покрывало, включил на веранде свет и отправился на берег. Было всё ещё светло, но краски уже потеряли свою резкость; небо на горизонте порозовело, а море стало фиолетовым.

«Скорее бы явилась Её Высочество!» – волновался Зугард. Ему не нравилось, когда принцесса оставалась в море после захода солнца. Однажды Визулинда рассказала генералу историю своей тётки: та погибла, когда её яхта перевернулась в шторм… «Женщинам нельзя доверять корабли!» – сказал Сигрис Гордетольф, будучи на её похоронах. Вскоре после этого Визулинда купила яхту, наняла инструктора и научилась сама ходить в море.

Генерала до сих пор трясло из-за стычки с партизанами. Он чувствовал себя униженным – и одновременно понимал, что его изобличали жертвы его же военного преступления. К тому же, Зугард был в растерянности из-за поведения Визулинды. Он радовался тому, что любимая поняла его и простила – но, с другой стороны, это было как-то неправильно: красавица спасла рыцаря…

Наконец, на горизонте показалась тёмная точка. Понемногу она приблизилась – и мундимориец различил яхту принцессы. Визулинда помахала ему издалека, но тут же отвлеклась на управление: нужно было пришвартоваться. Яхта сбавила скорость и развернулась кормой вперёд. На корпусе красовалась надпись: «Неравенство Ладыженской». Зугард припомнил, как обсуждал это название с принцессой: «неравенство Ладыженской» – математическая формула, и «неравенство Ладыженской» – положение математика Ольги Ладыженской относительно коллег-мужчин… Визулинда любила такие каламбуры.

Тем временем яхта на медленном ходу приблизилась к пирсу. Опомнившись, генерал быстрым шагом направился встречать возлюбленную. Визулинда подвела яхту к причальной стенке; затем принцесса встала, взяла оба швартовых троса в руки, грациозно спрыгнула на пирс и поочерёдно привязала тросы к специальным кольцам. Зугард хотел было обнять любимую, но она воскликнула: «Подождите, ещё не всё!», после чего закинула свободные концы тросов обратно на борт и вернулась туда сама.

– Нужно завести за утку и привязать получше, – сказала Визулинда, закрепляя тросы на фиксаторах.

Генералу хотелось ей помочь – и внезапно он понял, что совсем не разбирается в яхтинге. Когда-то у его отца тоже была яхта, но ею занимались нанятые люди. Будучи ребёнком, Зугард путешествовал по морю с родителями и прислугой; теперь же ему оставалось только стоять и смотреть, как любимая, надев перчатки, подвязывает муринг.

Визулинда проверила натяжение, выключила двигатели и выровняла штурвал. Зугард подал ей руку; Визулинда скинула перчатки и приняла помощь.

– Только теперь вспомнила, что забыла у вас в имении свой транслятор, – сказала принцесса, когда они с генералом шли к берегу.

– Хотите, слетаю? – спросил Зугард.

– Не надо, завтра заберём.

Горизонт окрасился коралловым; небо потемнело. Влюблённые сошли на песок; через несколько шагов принцесса сняла сандалии.

– И вы, Ваше Высочество, не гнушаетесь разуваться вне дома! – в шутку упрекнул возлюбленную Зугард. – Разве вы не знаете, что босиком ходят лишь простолюдинки?

– Да вы сноб, генерал, – усмехнулась принцесса. – Поэтому над вами и смеются партизаны.

Воспоминание о недавнем бесчестье отозвалось в груди Зугарда болезненным уколом.

– А впрочем, не сердитесь на них, – поспешно произнесла Визулинда. – Они народ вольный: даже над Хельмимирой подшучивают…

– Мне плевать на то, что говорят плебеи.

– Об этом я и говорю! Они прекрасно видят, как сильно вы заноситесь над ними и каким быдлом вы их считаете… Как тут не пошутить?

Зугард удивлённо посмотрел на Визулинду: она улыбалась.

– Полагаю, у меня есть право вести себя соответственно моему положению, – отчеканил мундимориец.

– Тогда ловите насмешки, дорогой, – спокойно сказала принцесса.

– Я думал, вы на моей стороне! – воскликнул Зугард.

– Я на вашей стороне, и поэтому говорю вам правду. Но мы не обязаны потакать друг другу