— Не слышал. Значит, его давно не существует?

— Лет семь, может быть.

Никита далее бровь приподнял от удивления: и дело было дажене в том, что никогда не слышанный им раньше дуэт «Таис» распался семь летназад, а в том, что достаточно юная Маша проявляла чудеса вневременнойфанатской верности, прямо как он сам, Никита. Но… Вневременная верность моглакасаться «Аиды» Верди, пасьянса из вагнеровских увертюр, квартета ДжерриМэллигана или друга всех престарелых горнолыжников Юрия Визбора, на худойконец. Но никак не попсовых однодневок.

— И как называется эта вещь? — спросил Никита, походу пьесы изменяя не только квартету Джерри Мэллигана, но и всем джазовымквартетам, квинтетам, октетам и джаз-бэндам сразу.

— Это их последний альбом. Но был еще первый,«Запретная любовь»… Считается, что самый лучший. У меня, правда, его нет.

— Жаль. Я бы взял послушать… А этот дадите? — Вотчерт, как же двусмысленно это прозвучало! Двусмысленно и совершенно нелепо, нуна кой черт ему сдался этот диск! Только бы простодушная Маша не подумала, чтоэто начало флирта.

Но реплику Никиты Маша на свой счет не приняла.

— Нет. Не дам, — серьезно заявила она. Пугающесерьезно, что совсем уж развеселило Никиту.

— А что так?

— Он у меня один-единственный. И тот с трудом достала.

— Раритет?

— Вот именно. Я его никому не даю…

— Жаль…

— Но вы можете переписать, если хотите… Прямо здесь…Если у вас есть кассета. Кассет в «бардачке» Никитиного «мерса» скопилосьпредостаточно, но все они были забиты качественным джазом. И менять хорошоукатанного и во всех отношениях приятного Майкла Фрэнкса на попсу, хоть ираритетную, Никита вовсе не собирался. Мало ли ее валяется на обочине времени —такой вот забытой попсы… И вспоминают о ней лишь для того, чтобы перелицеватьна ремикс, и то в лучшем случае…

— С кассетой напряг, ну да ладно…

— У меня есть.. Если хотите — я принесу…

— Не стоит, Маша…

— Да нет же… Мне не трудно.. Тем более что…

— Что?.

Она не договорила, и, бросив на Никиту заговорщицкий взгляд,выскользнула из кухни. Никита остался один, в обществе двух симпатичныхпоп-девиц из магнитолы и собственных мыслей по поводу странной, пугливой, каколененок, девушки по имени Маша. И как он мог поначалу принять ее за Джанго,просто помутнение какое-то.

Джанго.

Стоило только вспомнить о ней, как в голове у Никиты повеялолегкой прохладой, а сердце забилось, как мокрое белье на ветру. А ведь Джангобыла в особняке, была. Он и познакомился с ней здесь, с подачи охранникаТоляна, что теперь после близкого (еще какого близкого, о-о!) знакомства сДжанго казалось почти противоестественным. Толян со всеми его бицепсами инемаленьким ростом мог быть сметен с лица земли одним лишь взмахом ее ресниц, иэто вовсе не выглядело художественным преувеличением. Но тогда… Что он сказал оДжанго тогда? «Такая девка .. Та-акая . Делить ее можно только с ГосподомБогом. И то не факт, что он для нее хорош…»

Совсем не факт, тут Никита был склонен согласиться сисчезнувшим любителем порноэкстрима. Вот именно — порно. В ту ночь Толянпотчевал его киношкой с собой, любимым, в главной роли, а кассеты доставал…

Никита машинально бросил взгляд на стену: тарелка,сработанная под раннего Пикассо, висела на том же месте. Помнится, именно тамнаходился тайник, из которого охранник прямо на глазах у Никиты выуживал своеотдающее тестостероном творчество. Воровато оглянувшись на дверной проем,Никита в один прыжок покрыл расстояние, отделяющее его от стены, снял тарелку,затем — дубовую панель. Только для того, чтобы убедиться, что тайник охранникавсе еще существует.

Но и этим дело не кончилось.

Проклиная себя за скользкие мыслишки, Никита запустил лапувовнутрь и, через секунду, извлек оттуда первые трофеи. Вернее, трофей былодин… И ни какая-нибудь сиротливая вэхээска, а довольно объемный целлофановыйпакет с чем-то тяжелым внутри. Пакет был самый простецкий, с надписью «Магазинаудио-видео продукции „ТИТАНИК“. 24 часа», а его содержимое тянуло нахудожественный альбом.

Учитывая специфику Толяна можно было бы легко, с приятнымознобом в паху, представить себе содержимое альбома. Уж не переквалифицировалсяв фотографы неумный видеолюбитель? И Никита не удержался и сунул нос в пакет.Альбом — если это был альбом — был завернут в яркий газовый платок, где-то онуже видел такой: эксклюзивной кислотной расцветки. Возиться с платком былонакладно, к тому же Маша могла появиться с минуты на минуту, и потому Никитарешил ознакомиться со скрытой под платком вещью в другом, более безопасномместе.

Добраться до «Мерседеса» было делом минуты.

Никита уселся на сиденье и со всеми предосторожностями вынулиз пакета у??есистый книжный кирпич. И размотал платок. И увидел то, что вовсене ожидал увидеть. Не легкомысленное профсоюзное собрание картинок «ню», астаринный фолиант.

Никогда еще он не держал в руках подобной вещи.

От когда-то тисненного золотом переплета просто духзахватывало, сама обложка скрывала под собой целый сонм пергаментных листов, ктому же на ней готическим, увитым орнаментом шрифтом было выдавлено:

«DE BESTIIS ЕТ ALIIS REBUS».

Странно, но вид фолианта вызвал у него ту же реакцию,которую до этого вызывала только Джанго: легкий сквозняк в голове и трепещущаянаволочка сердца. Книга была старой, очень старой, об этом свидетельствовалгод, который тоже удалось разглядеть — «1287». Трясущимися пальцами Никитаперевернул несколько пергаментных страниц: латинский текст и картинки… Черт,картинками мог назвать их дуболом Толик, Никита же предпочелизысканно-библиографическое определение Нонны Багратионовны: миниатюры. Наминиатюрах были изображены животные, самые разные, фантастические и реальные,из чего натасканный адепткой Филиппа Танского Никита сразу же предположил, чтоимеет дело с бестиарием.

Интересно, каким образом столь восхитительное сокровищеоказалось в брутальном порнотайнике? И что делало до этого? Сквозняк в головеусилился, перерос в легкий четырехбалльный шторм, а в виски немилосерднозастучала мысль о том, что такая вещь не может возникнуть в новорусском, да и влюбом другом доме просто так.

Такие книги на дороге не валяются. Мысль намба one.

Такие книги хранятся в специально отведенных и охраняемыхпомещениях. Мысль намба two.

Пребывание таких книг в тайниках — противоестественно. Мысльнамба three.

А если уж они оказались в тайнике — значит, попали туда неправедным путем. Мысль намба four.

Не праведный путь, если выражаться без экивоков, всегдасвязан с преступлением. Того или иного масштаба и последствий. Мысль намбаfive. Самая скорбная.