— Одна из «Таис»?

— Ну да… Та группа, которая так вам понравилась. Онабыла одной из «Таис»… Я сразу ее узнала, еще когда меня позвал Алеша…Обслуживать день рождения, — Маша всхлипнула. — Я сразу ее узнала…Вернее, не сразу… она изменилась, конечно… Очень… Столько лет прошло… Но этоона — она…

— Вы… Вы так переживаете, как будто лично знали ее… —сказал Никита. — Как будто были близкими подругами…

И тут же пожалел о сказанном: и без того тонкая,чувствительная к любой интонации, кожа девушки истончилась еще больше, волосына лбу увлажнились, а на щеки взошли красные пятна.

— Нет… Нет, конечно… Просто я когда-то работала у них…На сайте… Недолго, совсем недолго… Письма фанатам и все такое… У них был свойсайт в Интернете… Я и видела их всего лишь один раз. Они были… Они были такиезамечательные.

— И что же с ними все-таки произошло, такимизамечательными?..

Уж наверняка ничего хорошего, если Мариночка сидела в кабакена третьих ролях, — особо не высовываясь и довольствуясь песнюшками слатиноамериканским акцентом. Уж наверняка ничего хорошего, если даже не сталаокучивать мужа с его деньжатами на предмет начала сольной карьеры… А ведь моглабы, могла. Слава никого так просто не отпустит, даже если это забытая слава. Инадежда на еще один шанс всегда будет маячить у тебя за спиной… Странно, чтоМариночка им не воспользовалась. Это шло вразрез с ее характером итемпераментом, с ее врожденной способностью флиртовать даже с крышкой унитаза…И в этом флирте всегда добиваться своего. Почти всегда…

— Это была она, она… И голос… Голос очень похож…

— Вы уверены?

— Да…

Интересное кино. Хотя и выдержанное в жанре дешевоймелодрамы: забытая богом тинейджерская звезда, подвизающаяся в таком же забытомбогом ресторанчике. И пригревший ее богатенький Буратино. И испанская cancion [41] на бис, с самым что ни на есть банальным содержанием:никакого вызова, никакого эпатажа.

Нет, что-то здесь не так.

— Вы уверены? — снова переспросил Никита.

— Да… Только у нее почему-то оказалось совсем другоеимя…

— Другое?

— Да… А когда я увидела ее впервые, здесь… Я назвала еетем, старым… — И она вздрогнула… Наверное, не хотела ничего вспоминать…

* * *

…Другое имя.

Мысль о другом имени Мариночки не давала Никите покоя всюобратную дорогу из Всеволожска. Она была такой навязчивой, что даже заслониласобой все крамольные мысли о краже старинного бестиария. Она болталась вНикитином мозгу на кольце, — так же, как и кассета, которую ему все-такивсучила фанатка-тихушница Маша.

Вконец замордованный прошлым покойной Мариночки, он вернулсяв офис патрона и прямо с порога, все еще держа в руках сумку с приветом отВсеволожского особняка, брякнул:

— Я могу воспользоваться вашим Интернетом?

Нонна Багратионовна несколько удивилась такомуэксцентрическому желанию личного шофера Корабельникоffа, но влезть в сеть всеже разрешила.

Полтора часа поисков не принесли сколько-нибудь ощутимыхрезультатов, — несмотря на то что Никита пробил все поисковые системы от«Апорта» до «Яндекса». И все же несколько ссылок обнаружилось: дискография,включавшая в себя всего лишь три диска; небольшая биографическая справка обучастницах проекта — Дине Агеевой и Ренате Кибардиной, сейчас им и вправдудолжно было быть около 24 — 25. Пара интервью весьма скандальногосодержания, — и все.

Если начало проекта еще можно было как-то отследить, то егофинал не просматривался вовсе. Он как будто перестал существовать, растворилсяв воздухе, пошел кругами по воде. Наиболее полную информацию Никита получил наодном из гей-сайтов, в рубрике с весьма сакраментальным названием «НАШИ».Статья была довольно пространной, относилась, скорее всего, ко времени расцвета«Таис» и называлась так же сакраментально: «Любовники в заснеженном саду».Кроме обычного тематического бреда, слащавых панегириков в адрес создателей«Таис» и трусливых проклятий в адрес гомофобов, в статье содержались поражающиесвоей ценностью сведения: одна из девочек была длинноволосой блондинкой, другая— коротко стриженной брюнеткой, — универсальная, легко входящая в пазыконструкция; обе вызывали неподдельный восторг своей открытой чувственностью(при этом чувственность подросших Лолит сладострастно обсасывалась) и являлисобой классический пример удачно раскрученного коммерческого проекта. Крометого, подметный автор выражал уверенность в том, что «Таис» внесет свою лепту вбескомпромиссную борьбу сексменыпинств за свои права. К этой же статьеприлагалась не очень качественная фотография, которая на несколько минутповергла Никиту в ступор. На фотографии — если верить подписи — был изображенсам дуэт вместе с продюсером. Продюсер выглядел откровенным прохиндеем,вооруженным задиристой шкиперской бороденкой. А девочки…

Девочки. Да.

Если с Мариночки снять шелуху последних семи лет… Еслиснять… Она вполне могла бы заменить на снимке блондинку. А вот брюнеткой… Брюнеткоймогла быть Джанго.

Легко. Легко-легко-легко.

От этой мысли Никиту бросило в испарину. А потом онпочувствовал ярость. Ярость от недостатка информации. Даже сеть, эта помойка, вкоторой, хорошенько порывшись, можно найти все что угодно, — даже сеть опрокинулаего. Но одно ясно — ясно несомненно… Мариночка, кем бы она ни была, и Джанго,кем бы она ни была — связаны. Связаны кольцом, перекочевавшим от Мариночки кДжанго, связаны визитами Джанго: сначала в особняк на Горной, а затем — накладбище. Ведь Джанго не случайно появилась там в день похорон женыKopaбeльникoffa, совсем не случайно. Случайным был выбор совсем другой могилы,хотя ей была нужна именно эта — Мариночкина…

Но…

Не проще ли спросить об этом у самой Джанго? Ничегокриминального в этом нет, простое любопытство, — в конце концов, семь летназад «Таис» был довольно раскрученной группой, даже из интернетных ошметковможно составить цельную картину, даже из них. Конечно, они слегка подгнили этиошметки, и первозданный рисунок разглядеть почти невозможно, но… Крошки Ло былиодним целым, если верить статейке, одним целым полотном — батистовым, атласным,кисейным — невыразимо белым полотном… Невыразимо прекрасным.

И Джанго была невыразимо прекрасной.

Устрашающе прекрасной.

— …Никита, да что с вами, милый мой?

— Что? — Никита нехотя оторвался от своих мыслей ипосмотрел на Нонну Багратионовну невидящими глазами.

— Вы смотрите в монитор двадцать минут… И не мигаете. Япрямо беспокоиться начала…

— Простите… Простите…

Никита медленно выплывал из мутных канализационных водистории семилетней давности. Нонна Багратионовна… Зачем-то ему нужна была НоннаБагратионовна… Зачем? А-а.. Бестиарий. Бестиарий, который лежит сейчас подпассажирским сиденьем, завернутый в Мариночкин платок. А Нонна Багратионовна, этабескорыстная поклонница Филиппа Танского, могла бы пролить свет… Если не наэтот конкретно бестиарий, то хотя бы на пергаментнокрылых представителей тоголее семейства. Да, именно затем она и была нужна.