Уже через мгновение в воздухе послышался звонкий свист, и пуля прошла прямиком в затылок Дэниела, разбрызгивая во все стороны бордовые капли. Август шумно выдохнул, когда его заимствованное тело пошатнулось… но так и не упало.

Медленно повернувшись к нему лицом, Дэниел ухмыльнулся, даже не обращая внимания на то, что по его спине обильно стекает кровь.

— Попытаться стоило, — снисходительно пожал плечами Дэниел. — Только вот ты, видимо, не очень внимательно слушал меня. Это. Тело. Уже. Мертво. И сделать его еще мертвее уже не получится, Август Остин. Пока я приказываю ему двигаться, оно будет двигаться.

Договорив, он потерял к нему всякий интерес и вновь повернулся к Лив, которая даже не подняла головы за все это время. И демонстративно провел кончиками пальцев по ее щеке.

Август не отчаивался. Воспалившись до такой степени, что его силуэт перестал виднеться среди бушующего пламени, он раз за разом, бешено крича, врезался в невидимую преграду. И судя по вспузырившейся черноте, зависшей в воздухе, вскоре у него получится пробиться.

— Не надо, Август, — взмолилась Лив, пытаясь перекричать его звериный крик. — Пожалуйста! Это мой выбор, я хочу, чтобы все закончилось.

— Кажется, я начинаю понимать, — задумчиво хмыкнул Дэниел, не глядя взмахивая рукой и смахивая Августа с крыши, как надоедливую муху. Но вскоре Пламень вновь взмыл в воздух и продолжил свои попытки. — Думаешь, что когда я займу тело последнего медиума, твоим друзьям останется просто убить тебя, и на этом все закончится?

— Может, и так, — Лив подняла взгляд на женское разлагающееся тело и не сумела скрыть своего отвращения.

— А просто покончить с собой — кишка тонка? — Наигранно вздернул брови Дэниел.

— Ты ведь это уже предусмотрел, — устало фыркнула Лив. Она даже не спрашивала. А утверждала.

— Разумеется, — девичье лицо просияло. И оно выглядело бы вполне мило, если бы не дыра в щеке и почерневшие зубы. — Занять свободное от души тело медиума было бы даже проще… Но не так весело. К тому же, мои люди знают, что нужно делать, чтобы создать для меня еще медиумов.

Лив промолчала, отвернув лицо в сторону огненного метеора, штурмующего стену. Ей больше не хотелось разговоров. Но Дэниел все не унимался, упиваясь своей победой, как наркоман упивается дозой.

— Будет весело наблюдать за тем, как твоим друзьям придется сражаться с твоим телом. Как думаешь, твоему дружку хватит на это сил? Если, конечно, я не убью его прямо сейчас.

От этих слов ее вновь передернуло.

— Могу я попросить тебя кое о чем взамен на мое тело? — С трудом оторвав взгляд от бушующей стихии, которую Дэниел вновь отправил в свободный полет, она напряженно уставилась в эти выгоревшие неживые глаза. — Не убивай хотя бы моих друзей. Тебе ведь удавалось игнорировать их столько времени… И моя семья. Ты ведь сможешь уберечь их от нового коллайдера? Пожалуйста.

Внезапно в его взгляде появилось сострадание и… жалость. У Лив на миг замерло сердце. Появилась какая-то призрачная надежда. До тех пор, пока его лицо не перекосило от дьявольской усмешки. И как она могла купиться на это?

— На что ты надеялась? — Холодно заговорил он, делая шаг ей на встречу. — Ты не в том положении, чтобы о чем-то просить. Нет, я расскажу тебе, что будет дальше. Я убью каждого из них твоими маленькими ручками. А после избавлю мир от грязи. Будущие поколения скажут мне за это спасибо, — Грубо схватив ее за подбородок, он повернул ее лицо сначала одной щекой, рассматривая, затем второй. — Что ж, пожалуй, пора начинать.

Когда ярость в Августе немного поутихла, позволяя мозгу рассуждать трезво, он начал методично целить в одну единственную точку в барьере. О чем говорил Дэниел с Лив? Он не слышал. Да и не до этого ему сейчас было. Как она там сказала? Это ее выбор? Что ж, тогда ЭТО его выбор. Он спалит эту чертову стену дотла. Спалит дотла Дэниела. И унесет ее отсюда. Хочет она того или нет. Эгоистично? Возможно. Но, порой правильнее дать человеку то, что ему нужно. А не то, чего он хочет.

Когда прогнившие до костей пальцы Дэниела коснулись лица его девушки, он начала штурмовать брешь в стене с удвоенной силой. От плеча уже давно не осталось ничего кроме огромной кровоточащей гематомы, но он и не думал останавливаться. Что бы не случилось — даже если ему придется спалить целый город — он вытащит эту идиотку отсюда. Если она отказывается бороться, то он будет делать это за них двоих.

А когда костлявые пальцы Дэниела мягко коснулись плеча Лив, и она истошно закричала, закрывая глаза, он закричал вместе с ней.

И стена рассыпалась перед ним. Поняв это, он завис в воздухе, меняя траекторию своего движения.

Лив больше не кричала. Ее невидящий взгляд был прикован к багряному небу, а по щекам стекали слезы. Но она все еще была там. Он чувствовал это, точно знал. Потому что тело, плененное Дэниелом, потянуло вторую руку к ее грудной клетке, намереваясь впиться и туда.

— Лив! — Все, что он мог кричать сейчас — ее имя. Именно оно сильнее разогревало кровь в венах, заставляло ее пульсировать в голове, наполняло легкие. И заставляло гореть, гореть, гореть.

Развернувшись, он устремился на Дэниела, вытянув перед собой руки. Еще немного и он оставит от этого тела горстку пепла и ничего больше. Только так… Но что-то вдруг врезалось в него сбоку. Сильный толчок, ослепляющий свет — и вот он уже лежит у дальнего края крыши, отплевываясь кровью.

— Знаешь, как говорят? «Порой, умение держать меч в ножнах гораздо ценнее умения держать его в руке», — повернув голову и вскочив на ноги, Август непонимающе замер перед ним. А Марк выглядел расслабленным, скрестив руки на груди. И только его напряженная ухмылка и бегающий взгляд выдавали его с головой.

— Ты… — подавившись собственными словами, Август рванул вперед, вновь услышав слабый вскрик Лив. Но Марк снова шарахнул по нему ослепляющим сгустком света. Только на этот раз Август был готов, встречая его огнем. Две стихии встретились друг с другом и рассыпались шипящими искрами. — Поганый ты предатель. Как ты мог? Она верила тебе!

— Да, поэтому я и помогаю ей сделать то, чего она сама хочет. В отличии от тебя, я уважаю ее решения, — процедил сквозь зубы блондин. Было видно, что он и сам едва сдерживает себя, изо всех сил стараясь держаться расслабленно. Но его голубые глаза безумно