В течение первых двух часов по возвращенииКлей читал почту, финансовые отчеты и вырезки из газет и журналов – только те,которые отобрала Полетт. Большую часть того, что появилось за время его болезнив печати, она от него утаила.

Потом, немного поспав, Клей усадил Полетт иОскара за стол в кухне и объявил, что пора начинать действовать.

И они принялись распутывать узлы.

* * *

Первым пунктом повестки дня значилась егоадвокатская контора. Гриттлу удалось сократить кое-какие расходы, но они всеравно стремительно приближались к миллиону долларов в месяц. Поскольку никакихпоступлений не было и не предвиделось, с неизбежностью встал вопрос обувольнениях. Они просмотрели список сотрудников – адвокатов, параюристов,секретарей, референтов, посыльных – и произвели болезненные сокращения. Хотьдела по максатилу и считались теперь не стоящими ни цента, кто-то должен былпровести работу по их ликвидации. Для этого Клей выделил четырех адвокатов ичетырех параюристов. Ему хотелось бы выплатить премии каждому уволенномусотруднику, но это съело бы все средства, в которых он теперь так отчаяннонуждался.

Клей перечитал фамилии тех, кому предстоялопотерять работу, и у него заныло сердце.

– Я еще покумекаю над этим, – сказал он, нерешаясь огласить весь список.

– Большинство этих людей уже приготовились кувольнению, – заметила Полетт.

Клей со стыдом представил, как о нем будутговорить в его собственной фирме.

Двумя днями раньше Оскар неохотно согласилсяпоехать в Нью-Йорк и встретиться с Хелен Уоршо. Он представил ей подробнуюкартину авуаров Клея Картера, предстоящих трат и практически молил ее о пощаде.Его шеф не хотел объявлять себя банкротом, но, если мисс Уоршо будет слишкомдавить на него, выбора не останется. На нее это не произвело никакоговпечатления. Клей являлся членом группы адвокатов, против которых она выступалаи солидарная ответственность которых, по ее подсчетам, должна была составитьполтора миллиарда долларов. Она сказала, что не позволит Клею выплатитькому-либо из ее клиентов меньше, скажем, миллиона. Что же касается ПэттонаФренча, то ему она предъявит требования втрое суровее. А кроме всего прочего,она вообще не расположена к сделкам. В данном случае очень важно провестипоказательный процесс и устроить шумную кампанию в прессе – это будетрешительная попытка стимулировать реформу системы правосудия в областиколлективных тяжб.

Оскар вернулся с поджатым хвостом и доложил,что Уоршо жаждет крови Картера как адвоката, ответственного за утрату ожидаемойкомпенсации самой многочисленной группой ее теперешних клиентов.

Устрашающее слово «банкротство» было впервыепроизнесено Рексом Гриттлом еще в больничной палате. Оно просвистело в воздухе,как пуля, и разорвалось, как снаряд. Потом стало возникать все чаще. Клей и самуже пробовал его на вкус, правда, лишь мысленно. Один раз его позволила себевымолвить Полетт. Оскар неоднократно произносил его в Нью-Йорке. Оно им ненравилось, но за последнюю неделю прочно вошло в обиход.

Договор аренды будет расторгнут – всоответствии с процедурой банкротства.

По договорам найма будет найден компромисс – всоответствии с процедурой банкротства.

«Гольфстрим» будет возвращен продавцу навозможно выгодных условиях – в соответствии с процедурой банкротства.

У рассерженных истцов по делу о максатилебудут связаны руки – в соответствии с процедурой банкротства.

И, что самое важное, удастся приструнить ХеленУоршо – в соответствии с процедурой банкротства.

Оскар пребывал почти в таком же угнетенномсостоянии, как Клей, и через несколько часов мучительных поисков выходаотправился в контору. Полетт вывезла Клея в патио, где они выпили по чашкезеленого чая с медом.

– Я должна тебе кое-что сказать, – решиласьнаконец Полетт, глядя прямо в глаза Клею. – Во-первых, я собираюсь дать тебенемного денег.

– Ни в коем случае.

– Нет, я так хочу. Ты сделал меня богатой,хотя никто тебя не понуждал. Не моя вина, что ты по собственной глупостиоказался с голой задницей, но я тебя люблю и хочу помочь.

– Полетт, ты веришь, что все это действительнослучилось?

– Нет. Это выше моего понимания, но этоправда. Все уже произошло. И прежде чем что-то изменится к лучшему, будет ещехуже. Не читай газет, Клей. Прошу тебя. Обещай мне.

– Не волнуйся.

– Я буду тебе помогать. Раз ты все потерял, яостанусь рядом, чтобы знать, что с тобой все в порядке.

– У меня нет слов.

– И не надо.

Он держал ее руки в своих и пытался скрыть слезы.Они немного посидели молча. Потом Полетт продолжила:

– Во-вторых, я говорила с Ребеккой, Она боитсявстречи с тобой, поскольку не ручается за себя. У нее новый сотовый, о которомее муж не знает. Она дала мне номер и ждет твоего звонка.

– Дай мне женский совет.

– Только не я. Ты знаешь, как я отношусь ктвоей русской шлюхе. А Ребекка – славная девочка, но у нее багаж, от которогосразу не избавишься. Решай сам.

– Спасибо.

– Не за что. Она хочет, чтобы ты позвонилсегодня днем. Ее муж, кажется, куда-то уехал по делам. А мне через несколькоминут надо уходить.

* * *

Ребекка оставила машину за углом и быстронаправилась по Дамбартон-стрит к дому Клея. Она не умела ничего делать тайком,он – тоже. Поэтому они с самого начала договорились, что это будет ихединственная тайная встреча.

Ребекка с Джейсоном Майерсом решили разойтисьпо-хорошему. Сначала он хотел отложить развод и поискать пути к примирению, носам осознал, что это едва ли удастся, поскольку предпочитал работать по восемнадцатьчасов в сутки – не важно где: можно здесь, в округе Колумбия, еще лучше – вНью-Йорке, Пало-Альто или в Гонконге. Его огромная фирма имела отделения втридцати двух городах и клиентов по всему миру. Работа для него была важнеевсего остального. Он просто ушел от Ребекки, без извинений и без обещанийизменить свою жизнь. Официально подать на развод они собирались через два дня.Ребекка тоже паковала вещи. Квартира в кондоминиуме оставалась за Джейсоном,так что она смутно представляла себе, куда пойдет. За неполный год совместнойжизни добра они не нажили. Как партнер в фирме Джейсон зарабатывал восемьсоттысяч в год, но его денег она не хотела.