Молодой репортер из «Пост» Арт Мариани оченьхорошо знал Клея Картера, поскольку стал летописцем его стремительноговосхождения и столь же ошеломительного падения и следил за каждым шагомадвоката очень внимательно и, надо признать, довольно беспристрастно. Прибыв вдом Клея, Мариани был встречен Полетт и препровожден по узкому коридору вкухню, где его уже ждали. Клей неловко поднялся на ноги и представился, потомпредставил поочередно остальных: Зак Бэттл, его адвокат, Ребекка Ван Хорн, егодруг, и Оскар Малруни, его партнер. Мариани включил диктофон. Ребекка подалакофе.

– Это длинная история, – сказал Клей, – новремени у нас полно.

– Я никуда не спешу, – подтвердил Мариани.

Клей отпил кофе, сделал глубокий вдох ипринялся рассказывать. Он начал со своего тогдашнего клиента Текилы Уотсона,застрелившего Района Памфри по прозвищу Пампкин. Даты, время, места – у Клеявсе было записано и подтверждено документально. Затем последовал рассказ обУошеде Портере и двух его жертвах. Потом еще о четырех, о реабилитационномцентре, о чудовищных последствиях лечения препаратом под названием «Тарван».Хотя он ни разу не упомянул Макса Пейса, поведанную тем историю тарванавоспроизвел доподлинно – секретные клинические испытания в Мехико, Белграде иСингапуре, желание производителя испытать препарат на африканцах, желательно вСоединенных Штатах. Появление препарата в округе Колумбия.

– Кто выпустил этот препарат? – спросилМариани, явно потрясенный.

После долгой паузы, в течение которой Клей,судя по всему, просто не мог говорить, он наконец произнес:

– Я не до конца уверен, но думаю, что «Фило».

– «Фило продактс»?

– Да. – Клей протянул руку, взял толстую папкуи подтолкнул ее через стол Мариани. – Здесь один из договоров сделки. Выувидите, что в нем упоминаются две оффшорные компании. Если вам удастся тудапроникнуть и взять след, весьма вероятно, что он выведет вас на некую теневуюлюксембургскую компанию, а оттуда – на «Фило».

– Я так и сделаю, но почему вы подозреваете«Фило»?

– У меня есть источник информации. Однако этовсе, что я могу вам сообщить.

Этот таинственный «источник» в свое времявыбрал Клея среди всех адвокатов округа Колумбия и уговорил продать душу запятнадцать миллионов. Тогда Клей быстренько бросил свое БГЗ и основалсобственную фирму. Но об этой части его биографии Мариани уже был неплохоосведомлен. Клей заключил контракты с семьями шестерых погибших, легко уговоривкаждого за пять миллионов держать язык за зубами, и уладил дело в течениемесяца. В рассказе всплывало все больше подробностей, все больше документовложилось на стол.

– Когда я опубликую эту историю, что станетсяс вашими бывшими клиентами, с семьями убитых? – спросил Мариани.

– Вот это главным образом и не дает мне спать,но, я думаю, все обойдется, – ответил Клей. – Во-первых, деньгами они владеютуже год, поэтому могут заявить, что большая их часть потрачена. Во-вторых, былобы безумием со стороны компании пытаться оспорить сделку.

– В этом случае семьи погибших могли бы податьв суд непосредственно на производителя, – подоспел на помощь Зак Бэттл. – Авердикты по такому делу способны разорить любую корпорацию. Мне никогда недоводилось сталкиваться с настолько чудовищными фактами.

– Компания не станет оспаривать сделку, –кивнул Клей. – Им повезло, что удалось тогда замять дело всего за пятьдесятмиллионов.

– А семьи могут отказаться от сделки, когдаправда выйдет наружу? – поинтересовался Мариани.

– Это трудно сделать.

– А что будет с вами? Вы ведь заключили тайнуюсделку.

– Обо мне больше речи нет. Я без пяти минутбанкрот и собираюсь сдать лицензию на юридическую практику. Меня им не достать.– Это было грустное признание, причинившее друзьям Клея не меньше боли, чем емусамому.

Мариани сделал какие-то пометки и сменилпленку.

– Что будет с Текилой Уотсоном, УошедомПортером и остальными осужденными за убийство?

– Во-первых, они могут подать в суд напроизводителя препарата, хотя в тюрьме это слабо им поможет. Но естьвероятность, что их дела будут пересмотрены, по крайней мере в части приговора.

Бэттл закашлялся, все ждали тишины.

– Это не для печати, – сказал Клей. – Послетого как вы опубликуете то, что сочтете нужным, и после того как уляжется пыль,я собираюсь заняться этими делами и добиться их пересмотра. Я подам иск от лицасемерых осужденных, разумеется, в том случае, если удастся идентифицировать компанию-производителя.Тогда я смогу обратиться в уголовный суд с требованием заново открыть дело.

– Весьма опасно. – Мариани произнес то, о чемподумали все присутствующие. – Вспомните, к чему привела тяжба с производителемдилофта.

– Это другая история, отложим ее на другоевремя, – сказал Клей. – К тому же большую ее часть вы уже знаете. Я о нейговорить не хочу.

– Имеете право. Она закончена?

– Для меня – да.

* * *

Полетт и Зак отвезли их в международныйаэропорт Рейгана. «Гольфстрим» Клея стоял неподалеку от того места, где он еговпервые увидел. Поскольку они уезжали минимум на полгода, багажа набралосьмного, особенно у Ребекки. У Клея, столько потерявшего за последние несколькомесяцев, вещей было меньше. Он научился ловко управляться с костылями, но нестиничего не мог. Его носильщиком работал Бэттл.

Клей театрально указал спутникам на свойсамолет, хотя все понимали, что пользуется он им в последний раз. Потом крепкообнял Полетт, похлопал по плечу Зака, поблагодарил обоих и пообещал позвонитьчерез несколько дней. Когда второй пилот задраил дверь, Клей опустил шторки наиллюминаторах, чтобы не видеть при взлете Вашингтон.

Ребекке лайнер показался мрачным символомпагубной алчности. Она уже мечтала о маленькой лондонской квартирке, где никтоиз соседей не будет их знать и никому не будет дела до того, во что они одеты,на чем ездят, где работают, покупают продукты и как проводят отпуск. Она несобиралась возвращаться домой. С родителями на сей раз она поссориласьокончательно.

Клей же мечтал о паре здоровых ног ибезупречной репутации. Он пережил одно из крупнейших крушений в историиамериканского правосудия и удалялся от него все дальше и дальше. Ребеккапринадлежала ему, все остальное не имело значения.