— Ничего, Ричард, мы тут справимся. Ты о себепозаботься.

Он поднял глаза, и в них сверкнули слезы под звёздами.

— Я должен о тебе заботиться.

— У нас партнёрство, Ричард. Мы по очереди заботимсядруг о друге.

Он замотал головой:

— Я все к… испортил, Анита, прости меня.

Не помню, чтобы он говорил подобные слова, если они неотносились к сексу.

— Ричард, иди домой, к своим. Они будут волноваться.

Зомби вцепился так, что я вскрикнула, и Ричард вдруг пропал.Так резко оборвал связь, что я пошатнулась, и только руки Грэхема и Реквиема недали мне упасть.

— Анита! — позвал Грэхем и выпустил зомби, чтобыудержать меня. Но руки на моем запястье стали разжиматься.

Я посмотрела на стоящего на коленях зомби — его глазанаполнялись смыслом. За ними была личность. Дура я, дура. Ричард случайнопривязал зомби к себе, и как только он оборвал связь, зомби снова стал моим.Приятно знать, только дура я, что не сообразила раньше. Мёртвые — это же мояпрофессия. Сегодня меня особо профессиональной не назовёшь.

Зомби заморгал, отнял рот от моего запястья. Пушистые усыизмазаны были моей кровью.

— Простите, я не знаю, что я здесь делаю. — Онвыпустил меня и неловко поднялся на ноги, разглядывая свои окровавленные руки,моё разорванное запястье, и на лице его отразился ужас. — Прошу прощения,мисс, я не знаю, как это я с вами такое сделал. Мои самые искренние извинения —это чудовищно, чудовищно!

Он то разглядывал свои окровавленные руки, то вытирал усы.

Черт, он не знает, что он мёртв. Терпеть этого не могу,когда они не знают, что мертвы.

Будто прочитав мои мысли, он попятился и налетел на свойпамятник. Уставился на этого непрощающего ангела, и тут его осенило, какЭбенезера Скруджа. Он прочёл на камне своё имя и дату смерти. Даже при звёздахбыло видно, как сбежала краска с его лица.

— Услышь меня, Эдвин! По праву крови моей, что тыотведал, услышь меня.

Он повернулся с загнанным видом.

— Где я? Что со мной?

— Не бойся, Эдвин, будь спокойным.

Панический страх сошёл с его лица, глаза наполнилисьискусственным спокойствием, потому что я этого пожелала, и это я вызвала его измогилы, и моя кровь была у него на губах. Я заработала право им командовать.

Я велела ему быть спокойным. Я велела ему быть ясным ичётким и ответить на вопросы вот этих уважаемых юристов. Он сообщил мне, что онвсегда был ясным и чётким, спасибо за заботу, и я знала, что он сделает все,чего хотят от него адвокаты и его наследники. Ещё заранее адвокаты и клиентырешили, что вопросы буду задавать не я. Вроде как недоверие, что я используюсвою власть для получения ответов, желательных определённой группе людей.Подразумевается: они боялись, что другие клиенты меня подкупят. В тот момент,когда они предложили такое правило, я несколько обиделась, а сейчас была рада.Я могла пойти отсидеться в джипе, пока они будут допрашивать зомби. У меня тамв джипе аптечка, а она мне нужна.

Зомби не только открыл старую рану — ещё остались следы егозубов, так что получилась вроде как новая рана вокруг старой. Бывают ночи,когда у меня на левой руке будто мишень нарисована. Если мне попадает крупно,то обычно именно туда.

— Ты снова потеряла кровь, — сказал Реквием.

— И хрена ли?

Он слегка нахмурился.

— Я имею в виду вот что: не можешь ли ты позволить имвзять зомби домой на эту ночь, а завтра положить его обратно?

Я покачала головой и вздрогнула, когда Грэхем приподнялмарлю посмотреть, что кровь остановилась.

— Он меня укусил, нанёс приличную рану. Зомби этого неделают. Они берут кровь из открытой раны или от мёртвого уже животного, но самиран не наносят. Не кормятся так активно.

— Этот кормился, — сказал Грэхем, глядянеодобрительно на моё запястье и прижимая к нему свежую салфетку.

— Вот именно. Сегодня слишком многое получаетсянеправильно или не так, как ожидается, и я не могу рисковать оставить этогозомби так надолго. Мне надо его положить обратно, как только это будетвозможно.

— Зачем? — спросил Реквием.

— На всякий случай.

— На случай чего?

— На случай, если он вдруг станет плотоядным.

Они переглянулись и посмотрели на меня, будто хотелисказать: ты же не всерьёз?

— Я думал, что это только легенды, — сказалГрэхем.

— Я такое видал, — сказал Реквием,помолчав. — Очень-очень давно. И думал, что сила, необходимая длясотворения таких… — он поискал слово и остановился на таком: — созданий,утеряна.

— Тварей, ты хотел сказать. Или зла. Сила длясотворения такого зла утеряна.

Он едва заметно улыбнулся:

— Прошу прощения.

— Все нормально. Некромантов никто не любит. Христиане,викканцы, вампиры, кто угодно — никто нас не любит.

— Это не значит, что мы не любим тебя, — сказалРеквием.

— Нет, просто все нас боятся.

— Да, — тихо сказал вампир.

Я вздохнула.

— Сегодня я впервые ощутила, что могу поднять целоекладбище без какой бы то ни было жертвы. И могла бы их поднять, и были бы онимои, полностью мне подвластные. Я обратилась к Ричарду, потому что боролась сискушением поднять свою личную армию мертвецов.

— Контакт с Ульфриком был весьма неудачен, насколько ямог судить по твоим репликам в разговоре, — сказал Реквием.

— Он пытался помочь, — возразил Грэхем.

— Да, пытался, но не только мы с Жан-Клодом обрелиновую силу, но и Ричард. Никто из нас не ожидал, что он сможет привязать к себезомби.

— Я никогда о таком не слышал, — сказал Реквием.

— А мы охренительно уникальны во всем этом траханномСент-Луисе, — объяснила я.

— Уникальны, — сказал Реквием, вместе с Грэхемомперевязывая мне руку. — Да, так это тоже можно назвать.

— А как ты назвал бы — страшны? — спросила я.

Он посмотрел на меня синими-синими глазами с намёком назелень от рубашки возле лица.

— О да, — сказал он. — Страшны — это самоето.

Да. Это самое то.

Остальных клиентов на эту ночь я отменила. Слишком близко яподошла к какому-то краю, чтобы не обратить на это внимания. Этого зомби я ещёположу обратно в могилу, но и все — пока не разберусь, что тут за чертовщинапроисходит. Берт будет в бешенстве. Клиенты тоже. Но даже вполовину не в такомбешенстве, как если встанет армия разлагающихся трупов и пойдёт войной на город.Нет, это нам даст настолько плохую прессу, что даже Берт ничего сделать несможет.