Первое из новой волны восстаний поднял Писсутнес — сатрап Сардов (413 до н. э.). Против него были посланы Тиссаферн, Спитрадат и Пармисес. Это восстание имело для греков больше чем местное значение, так как оно вывело на сцену Тиссаферна, сына Гидарнеса, самого талантливого и беспринципного дипломата, который когда-либо появлялся в Персии. Получив надзор над всем полуостровом, он быстро оправдал свое назначение; наемники под командованием афинянина Ликона были подкуплены, получив в дар несколько городов, и Писсутнес был вынужден сдаться. Поверив обещанию, что он не будет убит, он отправился вместе с теми, кто его пленил, в Сузы. Пренебрегши этой договоренностью, Дарий уготовал Писсутнесу смерть, как мятежнику, и тот последовал за своими предшественниками, упав в горящие угли. Его родной сын Аморгес держался до конца на побережье Карии благодаря помощи Афин; это последнее оскорбление побудило царя помогать спартанцам в борьбе против афинян.

Казалось, был подходящий момент потребовать дань, которую когда-то платили греческие города, которые Афины заставили поднять восстание — их потерю Персия так и не признала. Тиссаферн, теперь уже правитель Сард, получил распоряжение прислать задолженность. Вместе с посланниками в Спарту от восставших лесбийцев, хиосцев и эритрейцев он отправил своего собственного представителя и пообещал содержать то войско, которое спартанцы смогут послать в Азию. Его постоянный соперник Фарнабаз, который только что стал преемником своего отца Фарнака на посту сатрапа Даскилея, с помощью мегарийского и кизикенского изгнанника при своем дворе пытался уговорить спартанцев отправить их флот в Геллеспонт, где также и подданных Афин можно было склонить к мятежу. В ответ спартанцы пообещали Фарнабазу, что позже они совершат туда военную экспедицию, но сначала их корабли должны прибыть на Хиос, который возглавлял восстание против Афин (413 до н. э.).

В обмен на эту помощь Тиссаферн содействовал нападению на Теос (древний ионийский город на западном побережье Малой Азии. — Пер.) войск под командованием своего помощника Стагеса. Милет восстал, пока Еврипид заявлял, что варвары все как один — рабы и поэтому они не могут иметь никаких отношений с греками. Клазомены, Теос, Лебедос, Эфес, Фокея и Кирена приняли персидские гарнизоны и заплатили свои налоги. Спартанский адмирал Халкидей подписал договор между лакедемонянами с их союзниками и царем с Тиссаферном. Если бы существовало «греческое дело», оно было бы совершенным предательством: «Какие бы земли и города ни имел царь или предки царя — они должны принадлежать царю. Какая бы дань ни приходила афинянам в виде денег или чего-то другого, царь, лакедемоняне (они же спартанцы. — Пер.) и союзники должны совместно помешать Афинам получить ее. Более того, царь, лакедемоняне и союзники должны вместе начать войну против Афин, и война не закончится, пока обе стороны не придут к соглашению. Если на подвластных царю землях вспыхнет какой-то мятеж, то мятежники станут также и врагами лакедемонян и их союзников, и наоборот».

Выполняя этот договор, Тиссаферн разрушил стену Теоса, но потерпел поражение перед Милетом. Осенью внезапной атакой пелопоннесцами был захвачен Иасос, и город с мятежником Аморгесом был передан Тиссаферну, который радушно принял его наемников на службу сатрапии. Карей из Ксанта рассказывает о своей роли в разгроме ионийцев в Херсонесе, о людях с Иасоса, о том, как он помогал народу бога Тарку победить армию и Аморгеса. Тиссаферн, сын Гидарнеса, Отанес и Ариарамн распорядились, чтобы мертвые были похоронены должным образом после того, как персидский принц и спартанцы завоевали афинян — тех, которые победили армию чужеземцев. В неопределенном контексте мы узнаем о Дарии, Артаксерксе, двух полководцах-наемниках Сбареде и Согенесе и о спартанцах.

Полный рассказ о победе и погребальных почестях мертвым был выбит на колонне, возведенной в Ксанте на священном огороженном месте рядом с театром. Когда-то ее венчали барельефы с изображением военных подвигов принца, который посвятил ее этой победе. В основном надпись сделана на ликийском языке, но в конце, где говорится о проклятии богов, — на более древнем диалекте с явно выраженной метрической системой.

В середине помещено стихотворение на аттическом греческом языке. Буквы представляют собой переход между древнеаттическим и ионическим языками (еще одно указание на дату). Это смесь из цитат и воспоминаний; первая строка убрана из стихотворения, написанного, предположительно, Симонидом в память о великой победе Эвримедона; на самом деле оно восхваляет последний подвиг Кимона на Кипре и дополнено строчками из Гесиода и «Трахинянок» Софокла. Наш перевод так же хорош, как и оригинал:

Алкибиад, изгнанный из Спарты и надеявшийся, что его позовут Афины, стал советником Тиссаферна. Его совет совпал с собственным убеждением сатрапа в том, что одну сторону следует натравить на другую для получения царем максимальной выгоды. Спарта спокойно продолжала собирать дань, которую раньше платили греческие города, расположенные в Азии, Афинам. Это полностью противоречило Милетскому договору и установило прецедент, опасный для Персии. Взамен Тиссаферн взял на себя снабжение спартанского флота и выдал ему месячное жалованье.

Так как Милетский договор был таким образом аннулирован, недовольные спартанцы стали вести переговоры о втором договоре с царем Дарием, его сыновьями и сатрапом: «Ни лакедемоняне, ни союзники не должны воевать или причинять ущерб или взыскивать дань со страны или городов, которые принадлежали царю, или его отцу, или его предкам. Царь Дарий и те, кем он правит, не должны сражаться с лакедемонянами или причинять им или их союзникам ущерб. Если им нужно что-либо от царя либо царю нужно от них что-либо, то как они договорятся, так и будет. И воевать, и заключать мир они должны совместно. Какая бы армия ни находилась во владениях царя, куда она была призвана царем, царь должен нести расходы на ее содержание. Если какой-либо из городов в этом договоре пойдет против страны царя, другие должны помешать им и оказать царю помощь, насколько это будет в их силах»; и царь обещает то же самое.

Как только он добился от спартанцев отказа от их притязаний на дань с помощью этого древнего предтечи лендлиза, у Тиссаферна сразу же пропала охота платить флоту. Даже при том, что простой моряк получал 3 обола в день, хоть и с задержкой, дисциплина хромала. В Книд, который Тиссаферн не так давно убедил стать его добровольным подданным, приехала специальная комиссия. Возглавлявший ее Ликас расторг два договора и предложил замену; его правительство никогда не ратифицировало бы позорный договор, который признавал притязания Персии на острова и Европейскую Грецию к северу от Коринфского перешейка. Такой договор свел бы на нет утверждения спартанцев, что они пришли как освободители, передав греческие города империи. Сам он не хотел получать финансовую поддержку такой высокой ценой. Тиссаферн, естественно, заключил, что Алкибиад сказал правду, когда заявил, что Спарта намеревается освободить греческие города в Азии, и покинул встречу в гневе.