Представители афинских консерваторов обратились к Тиссаферну, который поддержал их намерение устроить на родине переворот. Они надеялись, что Алкибиад выступит в роли посредника; однако, когда официальное посольство посетило сатрапа, Алкибиад как его представитель выдвинул такие невозможные требования — сдача Ионии и островов, — что переговоры прекратились.

Спарта получила урок. Весной 411 г. до н. э. был подписан третий договор за год. Он начинался так: «В тринадцатый год правления Дария», а лакедемонийский эфор (эфоры — один из пяти членов коллегии в Древней Спарте. — Пер.) упомянут во вторую очередь; изменение датировочной формулировки само по себе показало, что Спарта признала свое подчиненное положение по отношению к империи. Договор был заключен на Меандрской равнине не только с Тиссаферном и царским секретарем Гиераменом, но и с сыновьями Фарнака, Фарнабаза и его братьями. Дела царя признаны более важными, чем дела лакедемонян и их союзников. Страна царя в Азии должна принадлежать царю, и в отношении своей страны царь может поступать как захочет. (Это положение отвечало возражению Лихаса, исключая из договора Европейскую Грецию и острова, но тем более явно оно оставляло всю Азиатскую Грецию царю.) Тиссаферн согласился заплатить за все пелопоннесские корабли, имевшиеся на тот момент, и продолжать делать это до прибытия царского флота; после этого по их усмотрению они могли содержать свои корабли за свой счет или брать в долг то, что им нужно, у сатрапа в качестве военного долга, который должен быть оплачен в конце конфликта.

Финикийский флот, впервые собравшийся за эти годы в полном боевом составе — сто сорок семь судов, — воздержался, но платежи союзникам продолжали поступать нерегулярно. Фарнабаз сообщил, что он будет более подходящим казначеем, и корабли были посланы к его берегам. Милет был сильно возмущен этой ситуацией и захватил крепость, построенную Тиссаферном для охраны своих земель, а в это время Книд также изгнал персидский гарнизон. Послы Милета в Спарте выразили свой протест против дружбы Тиссаферна с Алкибиадом, временно отозванным Афинами; защищать себя сатрап послал карийца Гаулита, который говорил по-гречески.

Пока милетское посольство находилось в Спарте, поэт Тимофей из Милета пребывал в Афинах. Там он продемонстрировал «Персов» — почти наверняка на большом празднике Панафинеях в 410 г. до н. э. В качестве сюжета он взял победу флота при Саламине, который уже использовал Эсхил для пропаганды со сцены. В стихах были коварные выпады против его личных противников-спартанцев, которым его соотечественники выражали свой протест, в то время как в уста Фемистокла он вложил самодовольную похвальбу: «Apec хозяин! Элладу, по крайней мере, не страшит золото!» — ядовитая ссылка на субсидию, обещанную лакедемонянам по договору, но так и не выплаченную. Рассказ о сражении закончился установлением памятника, исполнением пеана (древнегреческий гимн. — Пер.) радостным хором и танцорами. Ничего удивительного, что, воодушевленные ободряющей картиной, афиняне отдали свои голоса за этого поэта в конкурсе чтецов. Победу при Саламине также прославлял Хорилий Самосский в своей поэме «Персы». Афиняне постановили, чтобы эта поэма была во всеуслышание прочтена на Панафинеях, наряду с сочинением Гомера.

К этому времени финикийцы достигли Аспенда, их прибытие позволило Тиссаферну обойтись без дальнейших выплат субсидий. Это заставило немногие оставшиеся пелопоннесские суда последовать летом за своими товарищами и присоединиться к его противнику. Его командующий кавалерией Арсак не улучшил ситуацию, предательски убив вождей делийских изгнанников, поселившихся в Атрамиттее. Разозленные непомерными налогами и боясь схожей судьбы в результате ссоры, антандрийцы выгнали персидский гарнизон из своего акрополя. Подавление антандрийцев дало желанный повод Тиссаферну держать этого соперника в поле зрения, и он отправился к Геллеспонту.

Тиссаферн объяснил отказ флота наступать в западном направлении его малочисленностью. Действительной причиной было то, что проблемы у Дария имелись гораздо ближе к дому.

Сначала это было восстание мидийцев, хотя оно было быстро подавлено. Затем Артоксар, кичившийся своим положением влиятельного лица, решил сам стать царем. Хоть он и был евнухом, он взял себе жену. Веря, как ребенок, что его примут за мужчину, если он будет носить бороду и усы, он дал ей указания изготовить их. Этого его жена вынести уже не смогла и вскоре выдала заговор. Парисатис приказала схватить его, и размечтавшийся евнух расстался с жизнью.

Гораздо более серьезным по своим последствиям был заговор Теритевхма, который получил сатрапию своего отца Гидарна — Гирканию, женившись на дочери царя Аместрис. Но Теритевхм по-прежнему любил свою прекрасную, хоть и мужеподобную, единокровную сестру Роксану. Так как с такой высокородной женой развестись было нельзя, он договорился с тремястами единомышленниками разделить вину за мятеж; они хотели засунуть Аместрис в мешок, который каждый из них должен был проткнуть мечом. Письма Дария к Удиасту, оруженосцу сатрапа, убедили его убить своего господина, и Аместрис была спасена. Ужасной была месть Парисатис за попытку покуситься на жизнь ее дочери. Роксана была изрублена на куски. Арсак просил оставить в живых его жену Статиру, которая тоже была сестрой мятежника, и в конце концов склонил на свою сторону свою мать, хотя его отец пророчески предупредил Парисатис, что она еще пожалеет о своей снисходительности. Мать мятежника, его братья Митрост и Гелик и все его оставшиеся сестры были зверски казнены. За свои огромные заслуги дипломата другой брат Тиссаферна на некоторое время получил пощаду, хотя Парисатис не скрывала своей ненависти. Остался в живых также и сын мятежника, ему сын Удиаста Митридат отдал город под названием Зарис.

Другой Гидарн — Видарнаг по-арамейски — в 420 г. до н. э. был «командующим армией» в Сиене. Между 416 и 411 гг. до н. э. он поднялся до ранга fratarak или правителя округа в местечке Дамадин. Когда сатрап Арсамес вернулся к царю в июле 410 г. до н. э., Гидарн воспользовался возможностью поднять мятеж при поддержке жрецов Кхнуба и египетских знамен, которыми теперь командовал его сын и преемник Нефаян.

Помощь от египтян была получена, очевидно, благодаря обещанию уничтожить еврейский храм, столь оскорбительный для народных чувств, потому что в нем приносили в жертву животных. Нефаян возглавил своих египетских и иных подчиненных. Храм был разрушен до основания, его каменные колонны были разбиты, пять ворот храма, вырубленные из камня, снесены, двери (петли которых были окованы бронзой) и крыша из кедрового дерева сожжены, а золотая и серебряная утварь разграблена.

Еврейские старейшины радостно рассказывают, как быстро был подавлен мятеж. Они, их жены и дети надели власяницы, постились и молились Богу Небесному, который дал им увидеть, как исполнилось их желание в отношении этого Гидарна. Собаки сорвали ножные браслеты с его ног; все богатства, которые он накопил, были уничтожены, а все те, кто разрушал их храм, были казнены.

Но это не привело к восстановлению храма. Даже еще до того, как мятеж был подавлен, Иедония и другие жрецы обратились к властям в Палестине за помощью. Преемником Неемии на посту правителя Иудеи стал Багохи, в то время как за врагом Неемии Элиашибом последовал его сын Иояда, а после недолгого пребывания на посту верховного жреца его сменил его собственный сын Йоханан. В письме, адресованном правителю, верховному жрецу и его коллегам (жрецам, которые находились в Иерусалиме), для большей убедительности значились имена Остана, брата Анани, и представителей иудейской знати. Естественно, никакого ответа получено не было, так как разрушение храма конкурирующей религии могло вызвать у них только одобрение.