Третьего дня в башне «Курьера», а затем и вправительственном квартале начались радостные события. Москва прервалатрехмесячное зловещее молчание, на связь с Лучниковым стали выходить видныедеятели Госплана, а затем и Совета Экономической Взаимопомощи. Есть, дескать,мнение, что пришла пора начать координацию экономики. Лучников, ликуя,переадресовывал московских товарищей к соответствующим симферопольскимправительственным, коммерческим, финансовым органам. Из всего этого следовало,как решили «одноклассники», что в Москве торжествуют «Прагматики», что тамрешено объединение провести поэтапно, тактично и уж во всяком случае безвторжения, ведь в самом деле, что же за нелепость – вторжение в страну,добровольно присоединившуюся. Не Прибалтика ведь.

Итак, все стало поворачиваться, казалось бы, в благоприятнуюсторону, за исключением, впрочем, череды золотых закатов над всей территориейОстрова, этого золотого и слегка зеленоватого свечения, которое вселялопочему-то все большую тревогу и заставляло «одноклассников» торчать по ночам вбашне «Курьера» и мешало почему-то им разлучаться.

Замигал индикатор видеофона. На экране появился полковникЧернок. На голове у него был шлемофон. Он говорил очень тихо, но вполне внятно:

– Со всех сторон к берегам подходят десантные суда, напляжи высаживаются танковые колонны, в бухты – морская пехота, применяютсясудна на воздушной подушке. Аэропорт Симфи наводнен «антеями». Радарные системыоповещают о приближающемся соединении истребительной авиации. Предполагаю, чторечь идет о блокаде наших баз.

– Саша, для чего им блокировать наши базы? –вскричал Мешков. – Разве они не понимают, что это их базы?

Лучников положил руку на плечо дрожащему Мешкову, сказалЧерноку:

– Попробуй напрямую запросить Генштаб о причинахвторжения.

– Это не вторжение, – улыбнулся Чернок.

– Что же?! – вскричал потерявший весь свой юморСабашников.

– Включи московский канал TV, – сказал Чернок.Фофанов повернул ручку телевизора на московский канал.

Там в этот глухой час вместо цветной сетки сидел скуластыйдиктор Арбенин в диком пиджаке и умиротворяющим монотонным голосом читалкакое-то сообщение ТАСС. Судя по тону, сообщение было средней важности, болеесерьезное, чем сводка ЦСУ, но, конечно, не столь существенное, как речьтоварища Капитонова на собрании по поводу вручения ордена Октябрьской Революциигороду Кинешме.

– Как известно… (хотя, казалось бы, откуда известно,если ничего по этому поводу населению не сообщалось)… широкие слои населенияисконной российской территории (нет-нет, никакой Государственный Думы, ее вовсене существует)… Восточного Средиземноморья… (даже в таком сообщении неупотребить заколдованного слова «Крым», это уж слишком)… обратились кВерховному Совету Союза Советских Социалистических Республик с просьбой овключении в состав одной из союзных республик… (опять лжица, опять подляночка –не так ведь обратились, не так звучала просьба…). Вчера на заседании ПрезидиумаВерховного Совета СССР просьба эта была в принципе удовлетворена. Теперь она подлежитутверждению на очередной сессии Верховного Совета.

В ознаменование воссоединения народов ВосточногоСредиземноморья с нашим великим социалистическим содружеством Комитетфизкультуры и спорта при Совете Министров СССР совместно с Министерством обороныСССР и ДОСААФ решили провести в секторе Черного моря военно-спортивный праздникпод общим названием «Весна». Проведение праздника назначено на… (вчерашнеечисло мая). Репортажи о ходе праздника будут периодически транслироваться поВторой программе Центрального Телевидения.

– Достаточно, – сказал со своего экранаЧернок. – Выключайте.

Члены совета увидели, как дежурный офицер протянул Чернокурадиограмму. Полковник снова улыбнулся, на этот раз слегка саркастически.

– Американцы любезно сообщают, что из Одессы к нашимберегам вышла эскадра во главе с авианосцем «Киев», а из Новороссийска эскадраво главе с авианосцем «Минск»…

– Наши данные подтверждаются, – вставилневозмутимый Востоков.

– Пока, ребята, – сказал Чернок. – Яподнимаюсь на вертолете. Насколько понимаю, я уже не командующий. Позволю себепросто удовлетворить любопытство. Мне интересно, как это у них поставлено.

Видеофон погас, и почти в тот же миг все увиделиприближающийся к башне «Курьера» большой зеленый вертолет с советскимиопознавательными знаками. Он завис в непосредственной близости от стеклянныхстен лучниковского шалаша. В открытых его дверях столпились, внимательновглядываясь в рефлектирующие стекла, десантники.

– Это по нашу душу, Востоков? – спросил Лучниковосваговца.

Тот молчал.

– Где Сергеев? Когда нас должны взять? – спросилЛучников. Востоков молчал.

На вертолете зажегся мощный прожектор. Через мгновение лучего уперся в наконечник башни «Курьера» и ослепил всех. Несколько мгновений оничувствовали себя козявками под микроскопом, как вдруг сверху донесласьавтоматная очередь и все увидели на одном из уровней вигвама Кристину Парслей соружием в руках. Вертолет немедленно погасил огни и стал удаляться.

– Вы, что же, Андрей, собираетесь защищаться? – скривой улыбкой спросил Востоков. – Наподобие Сальвадоре Альенде?

– Брось оружие! – злобно крикнул ЛучниковКристине. Та немедленно выполнила приказ.

– Как ты смела стрелять?

Она села на пол и уткнула голову в колени.

– Что же прикажете делать? – спросил всехСабашников.-Его нельзя было узнать, трудно было предположить, что он и в этотмомент играет. – Как дубчековской компании сидеть и ждать особистов?

Наступила долгая пауза, которую в конце концов прервалЛучников.

– Петяша прав, – сказал он. – Пусть хотьпотрудятся товарищи. Пусть поищут. А мы пока покатаемся по своей земле напрощание.

Все молча встали.

Через несколько минут из подземного гаража «Курьера» безособой спешки, с сохранением полного достоинства стали разъезжаться машины«одноклассников» – «руссо-балт» Мешкова, «бмв» Беклемишева, «мерседес»Фофанова, «ягуар» Сабашникова, машины Нулина, Каретникова, Деникина… и,наконец, знаменитый «питер-турбо» лидера национальной идеи Лучникова.

– В следующий раз встретимся, должно быть, в Потьме настекольном заводе, – сказал на прощание Сабаша, и тут уж все-таки неудержался, изобразил «декабриста», а потом, чуть не заплакав,рассмеялся. – Странная связь со стеклом…