Как?..

* * *

…Она сидела на вытертой шкуре перед зажженным камином,сложив ноги по-турецки и зачарованно рассматривала бестиарий. На ее голыхплечах играли блики — никогда еще она не была такой прекрасной, никогда. Никитасмотрел на нее, втянувшись на кровати и подложив под подбородок оба кулака.Прошлой жизни не существовало — была только эта девушка, подарившая ему такуюстрасть, от которой до сих пор неистово колотилось сердце.

Наконец она оторвалась от книги и взглянула на него глазами,полными слез.

— Ты сделал меня счастливой, — сказала наконецона. — Никому это не удавалось… Почти-почти никому… Но ты сделал менясчастливой.

— Ты ведь останешься со мной? — осторожно спросилНикита.

— Конечно… Только это ты останешься со мной… Небоишься?

— Нет. Я люблю тебя…

— Я тоже, — рассеянно ответила она. — Зачемты отдал мне книгу? Я не спрашиваю, где ты ее нашел, но зачем ты мне ее отдал?

Никита пожал плечами и улыбнулся: он и сам не знал — зачем.

— Это ведь плата за правду, которую ты хочешь услышать?Я права?

— Не знаю… Я не думал об этом… Нет…

— Думал, — уверенно сказала Джанго. — Тыпросто забыл.

— Может быть…

— Майкл Фрэнке или Дюк Эллингтон? Под какую музыку тыпредпочитаешь ее услышать?

— Что?

— Правду, — мягко напомнила она.

— Мне все равно… Пусть будет Фрэнке.

Джанго щелкнула пультом музыкального центра, и разлившийся ввоздухе мягкий джаз вдруг напомнил Никите об одиноком дурачке с саксофоном,оставшемся в нереальном сейчас Питере.

— А твой парень? — бросил Никита соснисходительностью победителя, со снисходительностью самца, выигравшего битвуза самку.

— Он теперь не более, чем воспоминание… Он с самого началабыл не более, чем воспоминанием. Он бесподобно исполняет «Порнокартинки длявеселой компашки с музыкой»… Знаешь такую вещь?

— Нет.

— Жаль. Очень симпатичная… Рико ведь тоже воспоминание…О другой собаке, которую звали так же… так же…

— Правда? — широко улыбнулся Никита. — А чтобесподобно исполняет он?

— Кое-что… Кое-что… Возможно, тебе повезет, и ты этоувидишь…

— Горю желанием…

— Хорошо… Я сейчас приду…

Она действительно вернулась в комнату довольно быстро,Никита даже соскучиться не успел. Она вернулась и снова уселась напротив,перекрыв тонким телом часть камина: теперь Никита видел только силуэт, откоторого у него сладко сжималось сердце.

— Я и правда знала Мариночку… Вот только тогда еепо-другому звали.

— Да. Я догадываюсь…

— Боюсь, что нет, — он скорее почувствовал, чемувидел ее улыбку. — Поверь, это был не самый лучший человек… не самый…

— Я тебе верю…

— Когда-то она очень круто меня подставила. Очень.Забрала вещь, которая никогда ей не принадлежала. Никогда.

Джанго отпила глоток вина из стоящего на полу бокала иперевернула еще одну страницу. И тихонько присвистнула, и улыбнулась. И взяла вруки какой-то листок.

— Черт возьми… Никогда не думала, что увижу ее еще раз…«Мы любим всех, кто нас когда-то любил. Мы любим всех, кто нас когда-тоненавидел. Прощайте и простите нас». Черт возьми… Она не уничтожила его… Неуничтожила.

— Что это? — спросил Никита.

— Ничего, просто еще одно воспоминание…

— Я понимаю…

— Нет… Не понимаешь… А она… Это был не самый лучшийчеловек… Хотя поначалу… поначалу она могла взять кого угодно. Голыми руками…Устоять перед ней было невозможно. Ты ведь тоже… Ведь она тебе нравилась?

— Нет… Это по-другому называется, — невольнострухнул Никита.

— Я знаю, как это называется. Знаю. Твой шеф тожепопался… попался, да? А когда попался — развязаться с этим было невозможно… Воттогда он и обратился ко мне.

— О чем ты? — до Никиты с трудом доходил смыслсказанного Джанго. Вернее, совсем не доходил. — О чем ты?

— Я и раньше выполняла поручения деликатного свойства…Не только для Корабельникова, для некоторых других… Достаточно влиятельныхлюдей… Влиятельные люди любят сомнительного свойства развлечения… Собачьи боиони тоже любят… Собаки познакомили меня с людьми, а люди… Людям иногда нужнапомощь, даже влиятельным… В решении некоторых проблем… Это было своего родапосредничество… Но он впервые обратился ко мне с личной просьбой, твой шеф. Этоне касалось его бизнеса. Это было — личное…

— Личное?

— Убрать жену.

— Что?..

— Убрать жену… Мало того что она наставляла ему рога сосвоей телохранительницей… Эта грузинка была не единственной в списке… Боюсь,что и ее она просто использовала. Как использовала всех остальных… А для душисуществовали еще и мальчики по вызову… Мальчики и девочки. Иногда — мальчики идевочки вместе… Не знаю, каким образом Корабельников узнал об этом… Но узнал. Идостаточно долго следил за ее похождениями… Насколько мог — долго, насколько унего хватило любви и терпения… а потом к этому подключилась я… Я ведь совсемнеплохо ее знала, так мне тогда казалось… Сейчас — не кажется… Она ещезапустила лапы в его счета, с головой у нее всегда было хорошо, всегда. Аначинала-то ведь с мелочи в чужих сумках, боже мой… Мы… — Джанго неожиданноосеклась. — Впрочем, это совсем неважно, совсем… Она была умна, чертовски,но умела косить под дурочку, если нужно… А что она делала со своим лицом!..Большой мастер… Я просто восхищалась ею, когда мы познакомились… В Барсе, вдурацкой закусочной… Она была неподражаема… Русская провинциальная девочка,сбежавшая из борделя, без документов и денег, сколько было таких случаев,сколько было таких девочек… Вернуться на Родину было невозможно, она жила тем,что тибрила кошельки у туристов и иногда пела в Готическом квартале — в минутыпросветления… Когда она рассказывала мне о своем чертовом борделе и о том, чтос ней произошло, — я рыдала вместе с ней… Я рыдала… Представь… И… Я любилаее… — Джанго сглотнула и покачала головой. — Я готова была отдать ей все…Но она взяла вещь, которая никогда ей не принадлежала. Никогда. За это стоиловозненавидеть. И я возненавидела… Так что тут наши с Корабельниковым интересысовпали. И я могла бы пристегнуть к этому делу кого-нибудь из своих парней… Нолучше меня никто бы не смог этого сделать… Никто…

Слова Джанго все еще не доходили до Никиты. Они плавали вплотном воздухе комнаты, потрескивали в камине, обнимали голые плечи Джанго, новсе еще не доходили до Никиты.

— Это сделала я, Никита… Это сделала я.

— Что? Что сделала?