тому, что германское командование, на тот момент все еще оборонявшее Неаполь, не предвидело нашу высадку у Анцио четыре месяца спустя. Да и этому десанту мои выводы никак не помогли, поскольку стратеги в штабе, вместо того чтобы немедленно воспользоваться неподготовленностью немцев, избрали другой план. Он обернулся тупиком, выйти из которого получилось лишь спустя четыре месяца кровавой бойни.

Довольный своим призрачным успехом и находясь в счастливом неведении относительно его бессмысленности, я не нашел для своего патруля других дел в этих отдаленных от линии фронта местах, и мы отправились обратно в горные районы Апеннин на левом фланге 8-й армии. Ехали мы быстро, и времени навести справки у крестьян у меня не оставалось. Мы просто выбирали на карте самые неприметные горные дороги и надеялись, что не встретим там немцев, которые обычно пользовались шоссе, поскольку наша авиация еще толком не дотягивалась до их ключевых транспортных артерий. Однажды уже под утро мы, попетляв по узкой дороге, поднялись на шестьсот метров по склону к городку Кастельветере-ин-Валь-Форторе и остановились там, чтобы оглядеться. К северу от дороги на карте было зеленое пятно, укромный лесок, в котором я надеялся найти прибежище на несколько дней, тем временем разузнать, что происходит в окрестностях, и сформулировать ближайшие планы. Лес рос на крутом склоне, и у нас все никак не получалось туда въехать, пока не обнаружился широкий участок ровной земли. Там мы углубились в чащу и спрятали наши джипы в теснине между склоном и огромным валуном в пятистах метрах от дороги. Наступил день, Сандерс обошел окрестности и нашел тропу, которая вела на двести метров вниз, на дно долины. Я опросил нескольких крестьян, туповатых олухов, которые не особенно мне помогли. Они сбивчиво рассказали, что накануне в Кастельветере на каких-то машинах прибыли немцы, а потом уехали восвояси. Новость меня встревожила.

Патруль PPA на отдыхе в Италии

Мы все обедали в лагере, когда вдали раздался шум приближающихся танков. Потушив костер, мы затаились. Сделать ничего было нельзя: у нашей крепости отсутствовал потайной ход, мы оказались в ловушке. Мимо проехали два немецких дозорных автомобиля и скрылись в направлении Кастельветере. Через десять минут они вернулись и притормозили у нашего ровного участка леса. Один там и остался, второй уехал дальше, а танки между тем заглушили моторы. Через полчаса мы услышали, что они снова завелись. Шло время, показался первый из них, и регулировщик из дозорной машины указал ему свернуть в лес. За ним последовали остальные и, лязгая, остановились среди деревьев. К закату между нами и дорогой, чуть выше по обочине, встала танковая рота. А уже в темноте подошли еще танки и заняли позиции ниже нас.

Это были подразделения 16-й танковой дивизии, которую перебрасывали из-под Салерно во фланг 8-й армии. Здесь они очутились по тем же причинам, что и мы: выбрали спокойное и защищенное с воздуха место, чтобы дождаться, пока остальные части дивизии выдвинутся в район сосредоточения.

Бесконечно долгий день мы провели в постоянной готовности немедленно вскарабкаться по скалам. Мы держали при себе оружие и предметы первой необходимости, а под сиденье каждого джипа заложили взрывчатку. Наступила ночь, но ни один вражеский солдат так и не удосужился сунуть нос за наш валун. Часы ожидания на одном месте в ловушке после нескольких дней суматошной игры в прятки сводили с ума. Вопреки здравому смыслу мы мечтали, что вот-вот раздастся какой-нибудь громкий звук и мы сможем открыть огонь из пулеметов. К сожалению, это было бы бессмысленно: наши патроны в лучшем случае сняли бы стружку с брони танка. Требовалось проявить смекалку и устроить ловушку для врага, который оказался так глуп, что не сумел нас поймать, хотя мы были у него в руках.

Немецкие танки расположились двумя группами, выше и ниже нашего выезда на дорогу, и у меня возникла идея диверсии. Я посовещался с Сандерсом, а затем позвал остальных бойцов, и мы изложили наш план. Всю имевшуюся взрывчатку, около трех килограммов, мы разделили на четыре заряда и снабдили длинными запалами. В час ночи мы установили два из них на расстоянии пятидесяти метров друг от друга возле расположения роты «A» слева от нас, а еще два – симметрично у лагеря «B», справа от нас. К половине второго мы размотали запальные шнуры до нашего лагеря и через пять минут активировали первый заряд. Как только прогремел взрыв, вызвавший среди скал гулкое эхо, мы завели моторы и сквозь деревья поехали к дороге, оставив сзади один джип, чтобы подорвать остальные заряды с интервалом в двадцать секунд. Таким образом я хотел заглушить шум наших моторов и вообще отвлечь от нас внимание. Второй заряд мы заложили под высоким деревом, которое после взрыва рухнуло прямо перед передним танком роты «B». Третий взрыв, на другой стороне, вызвал камнепад, обрушившийся на танк роты «A», а четвертый повалил еще одно дерево. Тем временем мы заняли позицию между двумя лагерями и, дожидаясь нашего последнего джипа, выстрелили из базуки в сторону роты «A». Маленькая ракета описала красивую огненную дугу и угодила в куст. Наконец враг с обеих сторон начал просыпаться: раздались крики, затарахтели моторы. Танкисты спросонья пытались разобраться, что произошло, и не спешили бросаться в бой. Мы развернули наши джипы и дали очередь из всех десяти пулеметов в сторону роты «А». Метров через пятьдесят мы ударили по роте «B», а проехав еще чуть-чуть, принялись лупить трассерами в обе стороны. Большая часть выстрелов пришлась на ветки деревьев, некоторые попали в цель, а один шальной трассер угодил в бочку с бензином, превратив ее в факел прямо посреди танков роты «А». Наконец слева я услышал звук, на который очень надеялся, – ухнула 75‐миллиметровая пушка. В роте «А» у кого-то сдали нервы. Тогда мы обрушили всю свою огневую мощь на роту «B», вынуждая ее ответить. Через десять минут роты устроили образцовое танковое сражение между собой, и, пока они его вели, мы осторожно пробирались на дорогу, осыпаемые щепками и ветками – в деревья попадали снаряды, которые, впрочем, предназначались не нам.

Я выстрелил из немецкой сигнальной ракетницы, которую уже несколько месяцев возил с собой. С неба посыпались очаровательные пурпурные и серебристые звездочки, и в тот же миг меня оглушил и напугал раздавшийся поблизости выстрел из танка, оставшегося незамеченным. Пора было прощаться с немецкими друзьями, так что я повел отряд по дороге, оставив сражение позади. Но за первым же поворотом мы наткнулись на еще