— Что с Эрни? — спросил я. — С Эрни Каннингеймом? Вы знаете…Он отвел глаза.

— Что с ним?

— Дэннис, — сказал он и немного замешкался. — Не знаю, самоели время…

— Я прошу вас. Эрни… он мертв?

Мерее вздохнул.

— Да, он погиб. Он и его мать попали в дорожную аварию. Былгустой снегопад. Это был несчастный случай.

Я хотел говорить, но не мог. Мерее налил в стакан воды изграфина, стоявшего на столике, и протянул его мне. Я выпил его до дна.

— Что именно произошло с ними? Мерее сказал:

— Из-за снега они не разглядели указатель поворота. Машинаупала с обрыва и взорвалась.

Я закрыл глаза. Они много пережили. И настрадались. Всетрое. Дэннис, в машине находилось трое людей…

— Трое?

— Да. Один тракторист ехал за ними следом и видел, что вмашине происходила ссора. Однако мы нашли только два трупа. По нашей версии,они подобрали какого-нибудь хитчхайкера, который скрылся с места аварии доприбытия полиции.

Все было нелепо, но не смешно. Нужно было знать РегинуКаннингейм, чтобы понять смысл происшедшего. Регина ни разу в жизни неподбирала хитчхайкеров. И никогда не меняла своих привычек.

Это был Лебэй. Да, он не мог находиться сразу в двух местах.И когда увидел, к чему клонится дело в гараже Дарнелла, то бросил Кристину ипопытался вернуться к Эрни. Можно только гадать о том, что случилось дальше. Номне кажется, что Эрни вступил в борьбу с ним… и по крайней мере заслужилсобственные похороны. Я не циник, но это лучше, чем ничего.

— Погиб, — проговорил я, и ко мне вернулись слезы. Я былслишком слаб, чтобы остановить их.

— Расскажи мне о том, что произошло, — сказал Мерее. — Ссамого начала, Дэннис.

— А что рассказала Ли? — спросил я. — И как она?

— В пятницу вечером она проходила обследование здесь, — тихопроизнес Мерее. — У нее было небольшое сотрясение мозга. Кроме того, ейналожили дюжину швов на затылке. Лицо, к счастью, не пострадало. Она оченькрасивая девушка.

— Она прекрасная девушка. — поправил я.

— И она ничего не желает говорить. Ни мне, ни своему отцу.Она настаивает на том, что ты сам должен рассказать — если захочешь, конечно. —Он задумчиво посмотрел на меня.

— Мне предстоит большая работа, — пробормотал я и подумал овсех годах, которые провел вместе с Эрни. Но как я мог рассказать о них?Подобная идея показалась мне абсурдной.

— Так что же произошло? — повторил свой вопрос Мерее. —Расскажи, Дэннис.

— Вы все равно не поверите, — угрюмо сказал я.

— Может быть, поверю, — медленно проговорил он. — Знаешь,это дело сначала расследовал парень по фамилии Дженкинс. Он был моим другом.Хорошим другом. Он погиб, но за неделю до смерти сказал мне, что в Либертивиллепроисходят такие события, в которые никто не поверит. Затем его убили. Так чтодля меня это личный вопрос.

Я осторожно повернулся.

— Больше он ничего не говорил?

— Он сказал, что ему удалось раскрыть одно старое убийство,— произнес Мерее, глядя мне в глаза. — Но добавил, что убийца уже умер.

— Лебэй, — пробормотал я и подумал, что если Дженкинс такмного узнал, то Кристина должна была охотиться за ним. Дженкинс шел по верномупути.

Мерее сказал:

— Да, Дженкинс упоминал эту фамилию. — Он придвинулся ко мнеближе. — И я скажу тебе кое-что еще, Дэннис. Дженкинс был первокласснымводителем. До свадьбы он участвовал в гонках в Филли-Плэйнс, и у него былацелая коллекция медалей и вымпелов. Он ехал со скоростью сто двадцать миль, и уего «доджа» был форсированный двигатель. Если его кто-то догнал и сбил — а мызнаем, что все так и было, — то этот кто-то был дьявольским асом.

— Да, — проговорил я. — Он был дьявольским гонщиком.

— Я пришел к тебе сам по себе, неофициально. У меня нет нимагнитофона, ни радиопередатчика в кармане. То, что ты скажешь, не будетсчитаться твоими показаниями. Все останется между нами. Но я должен знать все осмерти Руди, потому что мне часто приходится видеть его жену и детей.Понимаешь?

Я обдумал его просьбу. Я думал долго — больше пяти минут. Онне мешал мне. Наконец я кивнул.

— О'кей. Но вы все равно не поверите.

— Увидим, — произнес он.

Я открыл рот, не зная, о чем буду говорить.

— Знаете, он был рохля, — начал я. — В любой средней школеих бывает по крайней мере двое — это как закон природы. Каждого стараютсятоптать ногами. Только иногда… иногда они находят что-нибудь помогающее им удержатьсяи выживают. У Эрни был я. А потом у него появилась Кристина.

Я посмотрел на него. Он внимательно слушал.

— Я только хотел, чтобы вы поняли это, — сказал я, а затемкакой-то вязкий комок подкатил к моему горлу, и я не смог выговорить того, что,вероятно, должен был произнести: «Ли Кэйбот появилась позже».

Я выпил еще один стакан воды. Я говорил в течение следующихдвух часов.

* * *

Вечером меня навестили отец и мама. Мое настроение ужеулучшилось, потому что как раз перед их приходом ко мне заходил доктор Арроуэй.Он сказал, что я потерял еще не все шансы когда-нибудь участвовать вмарафонских забегах.

— Что произошло? — спросил отец. — Ли рассказала своимродителям какую-то сумасшедшую историю о машинах, которые ездят сами, окаких-то умерших девочках и не знаю, о чем еще. Это близко к помешательству.

Я кивнул. У меня не было сил, но я хотел защитить Ли от ееродителей. Она хотела помочь мне с Мерее, а я хотел помочь ей с ее отцом иматерью.

— Ладно, — сказал я. — Придется вам кое-что рассказать. Эллине ждет вас в ближайшие два часа?

— Нет, — ответил отец. — Она пошла на свидание. — Онусмехнулся, а потом добавил:

— Такая долгая история?

— Такая долгая.

Отец посмотрел на меня.

— О'кей, — сказал он.

И я рассказал свою историю во второй раз. Сейчас я рассказалее в третий раз; а третий счет, как говорят, платит за все.

Покойся в мире, Эрни.

Я люблю тебя, друг.