«Она выглядит как новая, — подумал я. — Боже, помоги нам».

Ли испуганно рванулась вперед и упала, споткнувшись о пороготкрытой двери. Кристина с грохотом подскочила на ступеньках и левым крыломударилась в стену. Снова раздался треск, скрежет и звон. Вместе с осколкамиветрового стекла из машины вылетело тело Майкла Каннингейма. Оно тяжело упалона пол офиса, где лежала Ли.

Ли завопила от ужаса. Она вскочила на ноги и бросилась кокну.

— Ли, нет! — изо всех сил заорал я и вдавил швабру в педальсцепления.

Кристина съехала с лестницы и понеслась назад, размывая пополу антифриз и масло.

Ли снова появилась в полуразрушенном дверном проеме.

Кристина рванулась вперед. Ее искореженный капот был снованацелен на Ли.

Двигатель «Петунии» ревел на полную мощность, когда еебампер смял в лепешку левое переднее крыло Кристины. «Фурию» отбросило, и онаеще раз врезалась в стену. От удара у нее перекосилось колесо, но, натужновзвыв, она медленно поползла вперед, — ползла, как зверь, лапы которогопереломаны капканом.

Я в первый и в последний раз услышал голос Лебэя,прокричавшего в бессильной злобе и ярости: «Ты, ГОВНЮК! Ненавижу тебя, жалкийГОВНЮК! ОСТАВЬ МЕНЯ!»

«Тебе следовало оставить в покое моего друга». — пытался япрокричать в ответ, но из горла вырвался только сдавленный стон.

Почти теряя сознание от боли, я вновь направил «Петунию» наизувеченный красно-белый корпус «фурии». Удар пришелся как раз по ее бензобаку.Меня ослепила вспышка желтого пламени. Я закрыл глаза обеими руками, а когдаотнял их от лица, то огня уже не было. Кристина стояла неподвижно. Ее двигательбыл мертв.

Я взглянул вниз, но некоторое время не видел ничего, крометемноты, в которую меня погрузили.

* * *

Я пришел в себя минут через пятнадцать. Рядом со мной, наводительском сиденье «Петунии», была Ли. Она прикладывала к моему лицу мокрыйносовой платок. Я схватил его рукой и попробовал выжать из него воду. У водыбыл привкус машинного масла. И я сплюнул.

— Дэннис, не волнуйся, — проговорила Ли. — Я сбегала наулицу… остановила какого-то прохожего… он вызовет врача… не волнуйся… Дэннис,все будет в порядке?

— Я очень хорошо выгляжу?

— Нет, — сказала она и разрыдалась.

— Тогда не задавай глупых вопросов, — я проглотил комок,подступивший к горлу. — Не задавай глупых вопросов. Я люблю тебя.

Она осторожно обняла меня.

— Полицию он тоже вызовет, — сказала она. Я с трудом слышалее. Мои глаза отыскали то, что осталось от Кристины. Она уже не была похожа намашину: вместо нее на полу лежала груда искореженного железа. Но почему она несгорела? Обод колеса валялся рядом с ней.

— Давно ты была на улице? — Хрипло спросил я.

Я не отводил взгляда от помятого обода.

Раздался тонкий металлический звон — как будто лопнуластруна — и вмятины на ободе начали выправляться. Внезапно он подскочил на реброи покатился к машине, как огромная монета.

Ли тоже это увидела. Ее глаза начали вылезать из орбит. Лицосмертельно побледнело. Губы прошептали слово «нет», но звука я не услышал.

Груда железа задрожала. Ничего более чудовищного я не видели не увижу в своей жизни. Куски металла стали медленно срастаться. Под нимистали вырисовываться контуры восьмицилиндрового двигателя.

Мотор «Петунии» все еще работал.

— Тебе нужно будет только нажимать на газ, — встряхнувголовой, прошептал я. Мне было страшно говорить громко — я боялся, что меняуслышит Кристина.

— Нажимай на газ, несмотря ни на что.

Я отпустил сцепление. Раздался яростный вопль.

Ли обхватила голову руками.

— Я не могу, Дэннис! Я не могу сделать это! Она — кричит!

— Ты должна сделать это, — сказал я. Ее нога нажала на газ,и я снова услышал пронзительный вой сирены. Я схватил Ли за плечо ипочувствовал невыносимую боль в левой ноге. — Ли, ничего не изменилось. Вперед!

— Она кричит на меня!

— Ли, осталось совсем немного. Давай!

— Я попытаюсь, — прошептала она и снова нажала на газ.

Я включил задний ход. «Петуния» сдвинулась с места. Затем яснова нажал на сцепление, поставил рычаг скоростей на первую передачу… и Ливнезапно воскликнула:

— Дэннис, нет! Нет! Посмотри!

Мать и маленькая девочка. Вероника и Рита стояли перед ещеискореженным, но уже выправляющимся корпусом Кристины. Они держались за руки,их лица были торжественны и печальны.

— Их здесь нет, — сказал я. А если они здесь, то самое времяотправить их обратно, — новая боль в ноге заставила меня содрогнуться, —обратно, туда, где их место. Нажимай на педаль.

Я отпустил сцепление, и «Петуния», набирая скорость,покатилась вперед. Две человеческие фигуры не исчезли, как призраки в фильмахужасов: они заметались то в одну сторону, то в другую, их краски поблекли… апотом они просто растаяли в воздухе.

Мы взгромоздились на корпус Кристины и раздавили его. Затемя включил задний ход, и мы поехали на то, что еще недавно называлось машиной.Теперь ее уже не существовало на свете.

Я выключил двигатель и потерял сознание.

* * *

Очнулся я двадцать первого января. Моя левая нога снова былав гипсе. На ней висели знакомые веревки и противовесы. Рядом с моей постельюсидел человек, которого я не видел никогда прежде. Он взглянул на меня иотложил книгу, лежавшую у него на коленях.

— Поздравляю тебя с прибытием на этот свет, Дэннис, —улыбнувшись, проговорил он.

— Вы врач? — спросил я, думая узнать, где находится докторАрроуэй, лечивший меня в прошлый раз.

— Инспектор полиции штата, — представился он, — РичардМерее. Можно просто Рик.

Он осторожно протянул руку, я прикоснулся к ней. Я и в самомделе не мог пожать ее. У меня болела голова. Хотелось пить.

— Послушайте, — сказал я. — Я не возражаю против разговора свами, но мне хотелось бы повидаться с врачом. — Я помолчал, а потом добавил:

— Мне нужно знать, буду ли я когда-нибудь ходить снова.

— Если доктор Арроуэй говорит правду, — добродушно произнесМерее, — то ты будешь ходить через шесть недель. Ты не сломал ее, Дэннис, хотяона и опухла, как сосиска. Твой врач говорит, что ты легко отделался.