готовились к четвертьфиналу. Впрочем, в обороне противник смотрелся не так грозно. Хотя уже успел заявить о себе Лайош Сюч, хавбек скорее оборонительного плана, который станет в 1968 году лучшим футболистом Венгрии.

Всё это к тому, что биться пришлось не просто с амбициозным противником, а с командой, которая, строго говоря, никого бы не удивила, если бы стала чемпионом Европы.

4 мая в Будапеште состоялся первый поединок одной четвёртой финала. И последний — кто ж знал? — для Эдуарда Стрельцова в сборной СССР.

Характерно, что несколько позже, после успеха в ответном матче, М. И. Якушин выразил удовлетворение от начала встречи, когда активно работал советский правый фланг с Игорем Численко (интервью Якушина И. С. Павловскому состояло из двух частей: после первой и второй игры соответственно). Однако на 22-й минуте первой встречи случилась неприятность. Г. Радчук передал в «Советский спорт»: «Воронин принял мяч после подачи углового, отбил его к центру поля. Здесь Ихас выиграл у Численко борьбу “на втором этаже” и вбросил мяч в штрафную площадь. Фаркаш, которого в этот момент никто не прикрывал, принял его и из неудобного положения очень хорошо пробил. Удар был хоть и точным, но не очень сильным. Кавазашвили дотянулся до мяча, но не сумел преградить ему путь в ворота».

Нетрудно убедиться: особой вины правого края в голе нет. Но Численко тем не менее почувствовал себя скованно, стал намного осторожнее и как следствие — пассивнее. Почти два года назад Численко грубым приёмом против Хельда подвёл команду в полуфинале первенства мира, и после законного удаления советского нападающего последовал проигрыш немцам. Теперь, «обжёгшись на молоке», замечательный советский форвард, что называется, «дул на воду». Бесстрашный по жизни мастер инстинктивно боялся риска и нового нарушения при попытке пойти встык с тем же Ихасом, персонально действовавшим против него.

Однако и венгры не железные: после гола они заметно сбавили темп. Гости этим обстоятельством воспользоваться не сумели: «Атаки сборной СССР развивались, прямо скажем, медленно. Полузащитники слишком долго проходили центр поля, то и дело возвращая мяч назад, в собственный тыл. И когда игра в конце концов подходила к штрафной площади венгерской сборной, там уже собирались семь, восемь, а то и девять обороняющихся. В таких условиях индивидуальное мастерство Численко, Стрельцова, Ванишеве кого уже ничего не решало» (Г. Радчук).

Как видим, Эдуард упомянут в отчёте впервые. Действительно, в первом тайме ему ничего не удалось. Так не зря же до того столь подробно говорилось о классе оппонентов. Противник был хорошо готов. За Стрельцовым следовал по пятам опытнейший Кальман Месэй, ещё один будущий участник прощального матча Льва Яшина. Дополнением послужит очень интересное высказывание М. И. Якушина: «Возможности Стрельцова венгры хорошо знают, они, в частности, просматривали его в Чили, где Стрельцов забил три гола. Поэтому защитники (значит, Месэя страховали. — В. Г.) уделили ему особое внимание, от которого можно было избавиться только высокой подвижностью и маневренностью». Да, вырваться из-под плотной, вязкой опеки можно было только за счёт суперскоростей, которые и были продемонстрированы через неделю в Москве. Но постоянно совершать что-то сверх собственных возможностей человек не способен по определению. Впрочем, момент у Банишевского до перерыва всё же был — реализовать не удалось.

При этом в центре внимания журналистов и специалистов уже полвека находятся вторые 45 минут. М. И. Якушин в том двухактном интервью И. Павловскому выделил узловой момент середины второго тайма, когда венгры объективно подустали. «Вот тут-то, — заострил внимание наставник сборной, — наша команда и осуществила несколько рейдов к венгерским воротам и создала 4—5 голевых положений (в скобках скажу, что их должно быть вдвое больше). К сожалению, напористо действовавшего Банишевского дважды постигла неудача. Но это ещё полбеды. Беда состояла в том, что Стрельцов и Численко, вместо того чтобы усилить давление, вдруг снизили активность, стали проявлять инертность, короче говоря, вопреки ожиданиям не проявили свойственной им ранее боевитости. Так была упущена реальная возможность восстановить равновесие, а там, глядишь, и выйти вперёд». В перестроечной, 1988 года, книге «Вечная тайна футбола» Михаил Иосифович высказался определённее: «Больше всего меня расстроили Стрельцов и Численко. Стоят оба как вкопанные, ничего не делают. Выпали совсем из игры». Справедливости ради, стоит отметить, что эта оценка, судя по воспоминаниям тренера, относится всё же к событиям первого тайма.

К 1988 году минуло уже 20 лет со времени матча. Что-то в памяти неизбежно смещается, переплетается, смотрится под иным углом. Постоянным остаётся впечатление от игры. А оно таково: центральный нападающий и правый край не поддержали усилий левофлангового Банишевского, игрока быстрого, напористого, однако зависимого от паса. То есть наступать нужно было «на всех направлениях». Причём в гостях и против мощнейшего противника.

Вновь подчеркну: тренер, желающий победы, — всегда прав. Зачем иначе на поле выходить? К тому же тот злополучный второй тайм запомнился, безусловно, не вторым голом в советские ворота, когда Кавазашвили мяч не удержал, а Гёрёч этим воспользовался.

Нет, люди помнят промах Стрельцова. Хотя, честно сказать, странно как-то: множество изумительно забитых мячей благополучно забыты, а та неудача для некоторой части болельщиков приобрела своего рода «нестираемый» из коллективного сознания характер. Г. Радчук в «Советском спорте» описал эпизод так: «Сначала Малофеев вывел в прорыв по левому краю Банишевского. Нападающий моментально перевёл мяч в центр штрафной площади, где в одиночестве стоял Стрельцов. Он, кажется, мог сделать с мячом всё что угодно: времени было достаточно. Однако центрфорвард принял самое неудачное решение. Он заранее сложился для удара с лета, а мяч прошёл в каких-то сантиметрах от зоны досягаемости». На следующий день тот же автор уже в «Футболе-Хоккее» снова вернулся к злосчастному моменту, сообщив, что «центральный нападающий успел бы, видимо, даже остановить мяч». А. П. Нилин десятилетия спустя тоже назовёт тот удар «тюленьим ляпом». А неоднократно упомянутый на этих страницах А. Т. Вартанян прямо скажет в своей «Летописи...»: «Восхищения Стрельцовым, влюбившим в себя болельщиков (независимо от клубных симпатий) ещё в первый период своей блестящей и плодотворной творческой деятельности, я никогда не скрывал. Но такой слабой игры в составе сборной видеть мне не доводилось».

Итак, нужно признать: неудачный матч получился. Даже если учесть пару фирменных передач. Всё равно: сыграл, как говорится, «ниже своего уровня».

Так ведь это одна такая встреча выдалась. Сколько подобных плохоньких игр получилось у его партнёров по нападению — и не сосчитать. Но для Стрельцова, повторю, то было последнее выступление за сборную.

На ум приходит самое простое и примитивное: а чего