солдат. Командовал ими префект союзников Авл Дидий. Но этих сил было недостаточно, чтобы серьезно помешать трем тысячам осажденных в Мотии совершать вылазки за продовольствием. Поэтому осада города обещала быть долгой. Между тем слухи о приближении к Триокале большого войска рабов, предводимого уже известным претору беглым гладиатором Мемноном, участником мятежа в Кампании, становились все более явственными. Лукуллу сообщали, что уцелевшие после битвы при Скиртее мятежники, до этого скрывавшиеся в горах, присоединяются к нему целыми отрядами.

Лукулл после своей победы под Скиртеей написал в Рим, что уничтожил более двадцати тысяч мятежников, значительно преувеличив число убитых. На самом деле не менее шести тысяч повстанцев после битвы укрылись в горах. В самой Триокале их насчитывалось около шестнадцати тысяч. Таким образом, с учетом еще трех тысяч бойцов Мемнона, вырвавшихся из окружения, число убитых под Скиртеей восставших не превышало пятнадцати тысяч человек.

Претор, узнав о стремительном движении войска Мемнона к Триокале, покинул Гераклею с ее городскими удобствами и вернулся в свою прокаленную солнцем палатку в главном лагере под осажденным городом. Правда, вскоре он перебрался в загородную виллу бежавшего из Триокалы проагора и оставался в ней до последнего дня осады.

В это время Мемнон, делая небольшие переходы с остановками в два-три дня, занимался обучением своих солдат, собирал оружие и посылал конных разведчиков в область Аллары, выжидая, не двинется ли ему навстречу от Триокалы какой-нибудь новый вражеский отряд. Он рассчитывал заманить его в горные теснины и уничтожить, используя выгоды местности.

В двенадцатый день гекатомбейона (27 июля) Мемнон привел свое войско к реке Алларе, остановившись примерно в полутора милях от одноименного города. Он приказал воинам строить лагерь на левом берегу, там, где был найден брод (старый деревянный мост у города больше не существовал, снесенный еще зимой во время бурного паводка). Здесь он намеревался дать отдых бойцам и хорошо приготовиться к встрече с римлянами. Еще раньше он послал на разведку к Триокале двести пятьдесят всадников во главе с Астианаксом, чтобы они вели наблюдение за всеми передвижениями войск противника.

Во вторую половину дня Астианакс вернулся, доложив о приближении римлян. Позднее Мемнону стало известно от пленных, что Лукулл послал против его четырнадцати тысяч воинов шесть римских когорт и почти столько же вспомогательных отрядов союзников под командованием опытных и заслуженных военных трибунов Гая Вентидия и Сервия Клутория. Претор напутствовал трибунов словами о том, что численное превосходство бунтовщиков не будет иметь существенного значения, потому что едва ли половина из всего этого скопища рабов имеет оружие, пригодное в настоящем сражении.

Мемнон, узнав от разведчиков о небольшой численности врага, решил попытать счастья в сражении, встретив римлян на правом берегу Аллары. Его воины перешли реку вброд и построились в боевой порядок.

Римляне показались, когда солнце уже клонилось к закату. Но Мемнон и рассчитывал на то, что до наступления темноты враг не успеет разгромить его недостаточно вооруженное и плохо обученное войско. Он хорошо понимал, что перед ним не наскоро сколоченный отряд с преобладанием в нем сицилийцев и греческих наемников, готовых при первом же яростном натиске противника обратиться в бегство, а вооруженные до зубов римские легионеры и латиняне, не отличавшиеся от римлян ни вооружением, ни выучкой, ни опытом своего участия в былых войнах и сражениях. Поэтому александриец меньше надеялся на решительный успех в битве, чем на то, чтобы продержаться до спасительной ночи, которая должна была разъединить сражающихся, позволив восставшим отойти на левый берег реки и укрыться в своем укрепленном лагере.

Показавшиеся римляне на ходу меняли походный порядок на боевой. Мемнон приказал трубачам трубить наступление. Он находился в центре перед знаменами отборного трехтысячного отряда, с которым прошел победный путь от Скиртеи до Аместрата, Катаны и Леонтин. Восставшие двинулись вперед, оглашая речную долину громовыми кликами. Правым флангом командовал Сатир. Левый фланг александриец поручил Алгальсу. Там же он сосредоточил всю небольшую конницу численностью около четырехсот пятидесяти всадников под командованием Думнорига, Астианакса и Багиена.

Более двадцати тысяч бойцов сошлись в жестоком рукопашном бою. Вопли сражающихся и раненых, лязг оружия доносились до города Аллары, многие жители которой, движимые любопытством, выходили за пределы городских стен и взбирались на окрестные возвышенности, чтобы стать свидетелями невиданного еще здесь кровавого побоища, в котором участвовало такое большое количество воинов.

В первые же минуты сражения стало ясно, насколько римляне превосходят восставших рабов своим вооружением и выучкой. Повстанцы несли по сравнению с ними колоссальные потери, но бились отважно. Исход сражения был неясен почти до наступления темноты. Римляне потеснили восставших и в центре, и особенно на правом фланге, который был прижат к самому берегу реки.

Только на левом фланге восставших обозначился небольшой успех благодаря действиям их конницы, которая держала в большом напряжении пехоту римских союзников. До конца битвы правое крыло союзников ни на шаг не продвинулось вперед. Сражение прекратилось с наступлением темноты. Римляне могли считать себя победителями, так как потеряли убитыми втрое меньше, чем повстанцы.

Мемнон отдал приказ своим поредевшим манипулам отступить обратно за реку и увел их в лагерь. Потери убитыми и ранеными были огромны. По докладам командиров выяснилось, что боеспособных воинов оставалось не более девяти тысяч.

Александриец, лично обойдя все лагерные посты, прилег отдохнуть лишь в полночь. Было еще темно, когда Керат разбудил его и сообщил, что римляне под покровом темноты начали переправляться через реку. Мемнону тут же пришла в голову мысль воспользоваться случаем и напасть на врага во время переправы, пока его силы будут разъединены рекой.

В сущности, оба римских трибуна, несмотря на свой военный опыт, совершили грубую ошибку, рискнув переходить реку в виду неприятеля, хотя они надеялись сделать это скрытно, соблюдая тишину.

Мемнон спешно поднял своих бойцов и, не дожидаясь рассвета, повел их к реке. Из шести тысяч римлян и их союзников едва половина успела выбраться на левый берег, когда восставшие с криком бросились на врага. Забросав римлян дротиками с высокого места, они вскоре сошлись с ними в ближнем бою. Римлян удалось сбросить в реку. Они отступили на правый берег, оставив на левом берегу более шестисот человек убитыми. Потери восставших на этот раз были вдвое меньше, чем у римлян. В плен к ним попали двадцать латинян. Мемнон мог считать, что одержал несомненную победу, хоть немного отплатив врагу за понесенное накануне поражение.

Вентидий и Клуторий, обескураженные неудачей, весь день приводили в порядок свои потрепанные в бою когорты, а также искали брод в другом месте. Брод был найден примерно в трех милях ниже по течению реки. В наступившую ночь римляне потихоньку оставили свою стоянку, но отход врага был обнаружен разведчиками Мемнона, который, разгадав намерение римлян, после недолгих раздумий решил переправить войско на правый берег и, разделив его на три части, занять укрепленные самой природой холмы в тылу у Лукулла.

Не все командиры были согласны с ним, но александриец настоял на своем.

– Будем смотреть в глаза истине, – говорил он. – Вы сами убедились, что мы слабее римлян, так как плохо вооружены и обучены. Или вы не считаете, что вчера вечером мы потерпели тяжелое поражение? Из четырнадцати тысяч нас осталось не больше девяти, которые еще могут сражаться! Какую помощь мы окажем товарищам в Триокале, если завтра будем разбиты в открытом бою? Я же предлагаю засесть тремя лагерями в неприступных местах в тылу у римлян, чтобы затруднить им осаду. Будем постоянно тревожить их смелыми вылазками, нападать на обозы, подвозящие им провиант, на вспомогательные отряды, идущие в лагерь Лукулла из сицилийских городов.

Пока римляне совершали обходный маневр, чтобы перейти на левый берег реки, Мемнон незаметно для врага (ночь выдалась темная) переправил всех своих воинов вместе с обозами и ранеными на правый берег, приказав Сатиру, Багиену и Думноригу обойти со своими отрядами римские заставы южнее Триокалы и занять два скалистых холма примерно в двух