То был он, Рыбак, который наконец-то обрел конкретность.

Старик в синем халате и одном шлепанце, в желтую и чернуюполосы, похожем на окрас шмеля. Энди Райлсбек еще подумал, а не прибрел ли этотстарикан из «Центра Макстона по уходу за престарелыми». «А ведь интереснаяидея», — думает Джек. Если Чамми Бернсайд — тот самый человек, которыйподбросил Джорджу Поттеру полароидные фотографии, «Макстон» для него —идеальное укрытие.

Уэнделл Грин смотрит выпуск новостей по «Сони» в своемномере отеля. Не может оторвать глаз от экрана, хотя «картинка» вызывает у неговихрь чувств: злость, стыд, унижение. Желудок жжет, шишка на голове болит ипульсирует. Всякий раз, когда Уэнделл Грин видит, как эта жалкая пародия копаподкрадывается к нему с поднятым ручным фонарем, его пальцы зарываются вгустые, курчавые волосы на затылке и осторожно касаются шишки. Размером она спомидор, и такое ощущение, что вот-вот лопнет. Ему еще повезло, что обошлосьбез сотрясения мозга. Этот мозгляк мог его убить!

Ладно, возможно, он чуть перегнул палку, возможно, на малуютолику заступил за черту профессиональной этики, но ведь он не идеальныйжурналист, да и кто сейчас такой? Местные телевизионщики, как же они его злятсвоими похвалами Джеку Сойеру. Кто был главным спецом по Рыбаку? Кто изо дня вдень занимался этим делом, рассказывая читателям все, что они хотели узнать?Кто каждое утро выходил на линию огня? Кто вообще дал монстру эту прозвище? Неэти тупоголовые Баки и Стейси, так называемые репортеры и ведущие выпускановостей, которые только и могут, что улыбаться в камеру, демонстрируя отменнуюработу дантистов. Уэнделл Грин — легенда местной прессы, звезда, гигантжурналистики, каких в Западном Висконсине еще не было и, наверное, уже небудет. Даже в Мэдисоне, если говорят «Уэнделл Грин», подразумевают… знаккачества. А если Уэнделл Грин — все равно что золотой стандарт, подождите, покаРыбак на забрызганных кровью плечах донесет его до Пулитцеровской премии.

Да, в понедельник утром ему придется поехать в газету иуспокоить редактора. Велика важность. Не в первый, да и не в последний раз.Хорошие репортеры делают тираж. Никто в этом не признается, но это так, никудане деться. Войдя в кабинет редактора, он скажет только одно: «Это сенсация дня,есть у тебя кто-то еще, кто может адекватно ее осветить?» А когда редакторснова станет ручным (максимум через десять минут), он собирается заглянуть кпродавцу из «Гольца», Фреду Маршаллу. Один из наиболее ценных источниковинформации сообщил Уэнделлу, что мистер Маршалл располагает очень любопытнымисведениями, касающимися его единственного сына, возможно, четвертой жертвыРыбака.

Арнольд Храбовски, сияющий герой в глазах любящей жены Полы,смотрит новости с чувством глубокого удовлетворения и думает, что она, пожалуй,права: ему следует позвонить чифу Гилбертсону и попросить восстановить его наслужбе.

Размышляя о том, где найти старого недруга Джорджа Поттера,Дейл Гилбертсон наблюдает, как Баки и Стейси вновь показывают эпизод, в ходекоторого Бешеный Мадьяр укладывает на асфальт Уэнделла Грина, и думает, что,пожалуй, ему следует отменить свой приказ об отстранении Храбовски от работы.Ударил-то Арни от души. Дейл ничего не может с собой поделать: этот удар разомподнимает ему настроение. Такое случается, когда он наблюдает за игрой МаркаМакгуайра или Тайгера Вудса.

Пребывающая в одиночестве в своем маленьком доме, чуть отстоящемот шоссе, Ванда Киндерлинг, о которой мы время от времени упоминали, слушаетрадио. Почему она слушает радио?

Несколько месяцев назад перед ней встала дилемма: оплатитьсчет кабельного телевидения или купить бутылку, вполгаллона, водки«Аристократ». Очень жаль, Баки и Стейси, но вы проиграли: Ванда последовалавелению души. А без кабельного телевидения на экране видны в основном помехи.Ванда всегда ненавидела Баки и Стейси, да и практически всех, кто появлялся наэкране, особенно если выглядели эти люди довольными жизнью и ухоженными (особоепрезрение вызывали у нее ведущие утренних новостей, что мужчины, что женщины).Ванда лишилась и первого, и второго с тех самых пор, как выскочка-детектив ДжекСойер обвинил ее мужа, Торни, в ужасных преступлениях, которые тот, конечно же,не совершал. Джек Сойер погубил ее жизнь, и Ванда не собиралась ни забывать обэтом, ни прощать.

Этот человек заманил ее мужа в ловушку. Подставил его.

Измазал честное имя Торни грязью и упрятал в тюрьму, чтобыникто не узнал, что он — гнусный лжец. Ванда надеется, что полиция никогда непоймает Рыбака, потому что Рыбак воздает им по заслугам, этим отвратительныммерзавцам. «Против копов все средства хороши, — думает Ванда Киндерлинг. —Рыбак — это наказание, — думает Ванда. — Пусть он убьет сотню маленькихзасранцев, пусть убьет тысячу, а потом ему следует переключиться на родителей.Торни не мог убить тех шлюх в Лос-Анджелесе. То были убийства на сексуальнойпочве, а Торни, слава богу, секс не интересовал. С детства все части тела унего выросли, за исключением детородного органа: его штучка размерами непревышала мизинец. Нечем ему было заниматься сексом. А вот Джек Сойер жил вЛос-Анджелесе, не так ли? Так может, он сам убил этих шлюх, а вину возложил наТорни?» Репортер все расписывает действия бывшего лейтенанта Сойера прошедшимвечером, и Ванда Киндерлинг, шипя от злобы, хватает стакан со столика укровати. Заливает вспыхнувший в животе огонь большим глотком водки.

Горг, которому бы самое время заглянуть в гости к Ванде, онабы встретила его с распростертыми объятиями, новости не смотрит и не слушает,потому что находится далеко-далеко, в Запределье.

В своей кровати в «Макстоне» Чарльз Бернсайд наслаждаетсяснами, но не собственными, а другого существа, из другого мира, которого емуникогда не увидеть. Одетые в лохмотья, истощенные дети бредут на окровавленныхножках мимо языков пламени, вращают гигантские колеса, которые, в свою очередь,вращают колеса еще большего размера, а уж те питают энергией двигателиуничтожения, вознесенные в черно-кровавое небо. В воздухе стоит резкий запахрасплавленного металла, чего-то отвратительного, вроде мочи дракона, иотчаяния. Ящероподобные демоны с длинными хвостами немилосердно хлещут детей.

Грохот, треск, тяжелые удары рвут барабанные перепонки.Таковы сны лучшего друга и любящего хозяина Берни, мистера Маншана, и онибесконечно радуют старика.

Пройдя коридор крыла «Маргаритки», миновав уютный холл ималенькую приемную, где стоит стол Ребекки Вайлес, заглянем в кабинет ШустрикаМакстона. Последнего волнуют куда более прозаичные проблемы. Маленькийтелевизор на полке над сейфом показывает, как карикатурный коп, Бешеный МадьярХрабовски, молодецким ударом ручного фонарика укладывает на асфальт УэнделлаГрина, но Шустрик не наслаждается этим незабываемым зрелищем. Он должен найтитринадцать тысяч долларов, которые задолжал своему букмекеру, а у него — толькополовина необходимой суммы. Вчера очаровательная Ребекка Вайлес съездила вМиллер и сняла со счета большую часть денег, и он может использовать две тысячидолларов с собственного счета, при условии, что вернет их до конца месяца.Остается добрать еще шесть «штук», ради чего придется серьезно поработать сбухгалтерскими книгами. К счастью, творческое отношение к бухгалтерии — хобби Шустрика,и, начав обдумывать возможные варианты, он видит, что возникшие трудностиопределенно можно преодолеть.