Кристина медленно продвигалась к колонке и уже подошла ееочередь, когда с другой стороны подъехал массивный «форд» с задними крыльями,похожими на плавники акулы, проржавленный символ «золотых пятидесятых».Кристина вспомнила вдруг, как в детстве в Чикаго, куда они с родителями сразупопали после бегства из Польши, ее, крошку, восхищали эти огромные машины.Сейчас такую редко встретишь, должно быть, ездит в ней какой-нибудь сноб.

Так и оказалось – снобейший сноб ездил в ржавой акуле:высокий сутулый мужлан в короткой кожаной куртке, в брюках-галифе и в крагах!Машина была из середины столетия, водитель же явился как из начала. Намгновение он опередил Кристину и схватил шланг. Кристина улыбнулась ему ипротянула руку, как бы заранее благодаря за любезность.

– Хуй тебе! – сказал мужчина и стал засовыватьшланг в утробу своей машины.

– It's my turn, sir [11], –улыбнулась она еще раз, но уже несколько растерянно, пожала плечами.

– Хуй тебе! – повторил мужчина свое не оченьпонятное приветствие.

Наливая бензин, он смотрел на Кристину. На глаза его падалидва пегих крыла прямых сальных волос, престраннейшая улыбка обнажала десны.Малопривлекательный господин, подумала она. Кто-то из очереди крикнул что-томалопривлекательному господину по-русски – дескать, некрасиво так вести себя сдамами. Тогда тот распрямился и заорал, размахивая свободной рукой:

– Надоели эти иностранные бляди! Хватит с насиностранных блядей! Куда ни войдешь, всюду иностранные бляди! Хватит! Тошнит!Теперь наши пришли! Русские войска пришли! Теперь мы всех иностранных блядейразгоним!

Затем он извлек шланг из своего рыдвана и направил мощнуюструю бензина прямо на Кристину.

Она была потрясена и не могла сойти с места. Бензин окатывалее с ног до головы и обратно, а она не могла двинуться. Кажется, и все вочереди были потрясены таким неслыханным варварством. Немая сцена набензозаправке, статичные позы, раскрытые рты.

Долговязый маньяк между тем бросил шланг – струя теперьзаливала сидения открытого «питера», – хихикая, уселся в свой «форд»,закурил (!), бросил спичку в Кристину и поехал прочь.

В тот миг, когда открылись двери кафе, вернее, в следующиймиг, Лучников и Мустафа увидели несущуюся, крутящуюся, сказочно прекраснуюКристину с пламенем на плечах и на бедрах. Странным образом Лучников в подобныхситуациях всегда реагировал мгновенно. Так и сейчас, юный Мустафа остолбенел, вто время как Лучников, сорвав с ближайшего стола скатерть, уже бежал заКристиной.

У Кристины был взрыв болевой эйфории. Она хохотала иуворачивалась от Лучникова и от других преследователей. Кажется, единственное,что она понимала в этот момент, что она сказочно прекрасна, что пламя заплечами и на бедрах делает ее сказочно прекрасной, что мир вдруг преобразилсяярчайшей полыхающей мечтой, а эти мужики с тряпками только и хотят, что этумечту у нее отнять.

Она уже была почти спасена: Лучников настигал ее сзади, анавстречу к ней летел Мустафа, но вдруг она заметила сбоку барьер, за которымкончалась асфальтовая площадка станции и начинался склон. Немыслимая красотацветущего склона со скоплением тюльпанов и торчащими скалами. Она перешагнулачерез барьер и ринулась вниз. Влетела сразу в какую-то скалу, влепилась в нее,упала уже без сознания и покатилась вниз горящим комком.

Весь день был очень яркий, небо сверкало над всем Крымом, амыс Херсонес просто купался в сиянии моря и солнца. В разгаре дня АндрейЛучников привез мертвую Кристину к Владимирскому собору. На обширном паркингеперед вратами храма, выходящими к морю, к античным развалинам, к крестамправославного кладбища, было пустынно, стоял лишь зеленый старый «фольксваген»,по которому Лучников догадался, что отец Леонид здесь. Осторожно, как будтобоясь потревожить, Андрей поднял на руки тело Кристины. Мустафа молча стоялрядом.

Андрей оглянулся. Никакого трагизма не было на его лице.

– Сейчас мы ее отпоем и похороним вот здесь же, на этомкладбище, – деловито сказал он Мустафе. – Это одно из самыхудивительных, самых прекрасных кладбищ, которые я когда-либо видел.

– Так пойдем же, Андрей, пойдем в храм, –осторожно потянул его за рукав Мустафа.

– Посмотри, мусульманин, как плавно переходит здесьЭллада в Византию, а Византия в Россию, – с улыбкой сказал Андрей. Онсделал несколько шагов в сторону античного портика и прислонился к колонне. Онбудто не замечал тяжести мертвого тела на своих руках.

Гора серо-зеленого металла, авианосец «Киев», в это времямедленно и бесшумно проходил мимо мыса Херсонес в гавань Севастополя. Отчетливовидны были фигуры матросов с загорелыми лицами на палубах гиганта.Поворачивались антенны локаторов. Из недр авианосца поднимался очереднойистребитель.

– Эффектное зрелище, правда, Мустафа? – с ленцойщурясь на солнце, проговорил Лучников. Он положил тело Кристины на мозаичныйпол с античным орнаментом. Все перебинтованное, оно напоминало оголенныйманекен. Лучников закурил. – Посмотри, как эффектно – такая стальная горапроплывает мимо античных развалин. Неплохо придумано, а?

– Пойдем, Андрей, – с тревогой сказалМустафа. – Пойдем в храм!

– Посмотри, как поднимается с палубы этот удивительныйракетоносец, – сказал Лучников. – Самая современная техника.Вертикальный взлет. Вообще, взгляни, как все это эффектно, с каким размахомпоставлено. Посмотри, что творится в небе – вертолеты кружат, как мухи…

– Там, кажется, и наш один, – проговорил Мустафа,глядя в небо. – Взгляни, вон один выше всех, голубой с радужным знаком.

– Это герой-одиночка! – расхохоталсяЛучников. – Неужели не понимаешь? По замыслу сценария – этогерой-одиночка!

Авианосец миновал оконечность мыса, но все еще был оченьблизко, вздымался из моря, как бы соревнуясь в экспрессии с самим храмомСвятого Владимира, построенным в начале века на том месте, где первый русскийкнязь Владимир, принял христианство.

Вдруг авианосец сказал огромным скучным голосом:

– Отрядам Попова и Ерофеева построиться на третьейпалубе для встречи с представителями местного населения. Внимание. Командиркорабля поздравляет молодых матросов с началом несения службы…

Авианосец чуть-чуть развернулся и голос слегка заглох.

– Мустафа, ты понял, наконец, что вокруг наспроисходит? – с улыбкой спросил Лучников.