— В чем дело? — спросил я. — Зачем ты здесь?

— Пришел вернуть тебя в странствие, которое ты прервал.

— Что за странствие?

— В поисках заблудившейся дамы, которая вчера прошлаОбраз.

— Корал? Ты знаешь, где она?

Дворкин поднял руку, опустил, скрипнул зубами.

— Корал? Это ее имя? Впусти меня, поговорим.

— Мы и так прекрасно беседуем.

— У тебя нет никакого уважения к предкам?

— Почему же, есть. А еще у меня есть брат-оборотень,который, стоит зазеваться, охотно оторвет мне башку и украсит ею своелогово. — Я сел и потер глаза, одновременно пытаясь собраться смыслями. — Так где Корал?

— Идем, покажу.

Он двинулся ко мне. Его рука миновала заслон и тут жевспыхнула. Он, похоже, не заметил. Темные звезды его глаз притягивали.Повинуясь их велению, я встал и двинулся к выходу. Рука начала размягчаться.Горящее мясо плавилось, как воск, капало на землю. Под ним не было костей,только странный геометрический рисунок, словно кто-то сделал объемный набросокруки, а потом наскоро обтянул его грубым подобием плоти.

— Держись за меня.

Я против воли протянул руку к пальцеподобным кривым спиралямкостяшек. Меня тянула неудержимая сила, и я беспомощно гадал — что будет, есликоснуться этой жуткой ладони?

Чтобы не испытывать судьбу, я призвал Знак Логруса и послалего пожать руку вместо себя.

Возможно, это было не лучшее решение.

Меня ослепило. Когда зрение вернулось, оказалось, чтоДворкин исчез Я проверил заслон — держит. Простеньким заклинанием я раздулкостер, заметил, что кружка по-прежнему полна: тем же заклинанием, толькосокращенным, разогрел кофе. Потом снова закутался в одеяло, сел поудобнее иначал пить. Сколько я ни ломал голову, объяснений происходящему неподыскивалось.

Я знал, что никто уже много лет не видел полубезумногодемиурга, хотя, по словам отца, когда Оберон починил Образ, рассудок Дворкинадолжен был в значительной мере восстановиться. Трудно представить, чтобы Юрт впопытке меня прикончить выбрал именно это обличье. Если на то пошло, Юрт врядли вообще знает, как выглядел Дворкин. Я уже раздумывал, не вызвать лиКолесо-Призрак — мнение нечеловека может оказаться полезным. Однако, прежде чемя что-нибудь решил, звезды у входа в пещеру заслонила новая фигура — много вышеДворкина, можно даже сказать — героических пропорций.

Новоприбывший шагнул вперед, и отсвет костра упал на еголицо.

Я расплескал кофе. Нам не доводилось встречаться, но я сразуузнал его по многочисленным портретам из замка Амбера.

— Я считал, что Оберон погиб, восстанавливая Образ…

— Ты при этом присутствовал? — спросил он.

— Нет, — отвечал я, — но ты явился сразу зачудноватым призраком Дворкина и потому должен извинить мою недоверчивость.

— А, то был поддельный Дворкин. Я — настоящий.

— Так кто ж это был?

— Астральное отображение одного глупого шутника —чародея Джолоса из четвертого круга Теней.

— Откуда мне знать, — сказал я, — что передомной не отображение какого-нибудь Джаласа из пятого круга?

— Могу перечислить всю генеалогию царствующего домаАмбера.

— Как и любой грамотный человек оттуда.

— Я включу и незаконорожденных.

— Кстати, сколько их?

— Тех, о ком мне известно — сорок семь.

— Ничего себе! Как тебе удалось?

— Разные временные потоки, — отвечал он с улыбкой.

— Если ты выжил, восстанавливая Образ, то почему невернулся в Амбер? Почему позволил Рэндому занять трон и наломать столько дров?

Он рассмеялся:

— Но я не выжил. Перед тобой — призрак, явившийсяпризвать живого защитника Амбера против растущей мощи Логруса.

— Превосходно, верю, ты именно тот, за кого себявыдаешь. Однако ты все равно ошибся адресом. Я — посвященный Логруса и сын Хаоса.

— Но ты также посвященный Образа и сын Амбера, —отвечал он.

— Верно. Тем больше у меня поводов не выбирать ничьюсторону в этом бо..

— Каждому раньше или позже приходится выбирать, —молвил он. — И для тебя это время наступило. На чьей ты стороне?

— Даже допуская, что ты — это ты, я все равно нечувствую себя обязанным делать выбор, — сказал я. — А во Дворе Хаосаесть легенда, что сам Дворкин был посвященным Логруса. Если так, я всего лишьследую примеру почтенного предка.

— Но он отрекся от Хаоса, когда основал Амбер.

Я пожал плечами:

— Хорошо, что я ничего не основал. Если я долженчто-нибудь сделать, объясни, докажи, зачем это надо. Я, может быть, исоглашусь.

Он протянул руку:

— Идем со мной, я поставлю тебя пред новым Образом,который ты должен пройти в состязаниях между Силами.

— Я по-прежнему не понимаю, о чем ты говоришь, ноуверен, что настоящего Оберона не остановил бы такой простенький заслон.Подойди, пожми мне руку, и я охотно отправлюсь взглянуть, что там у тебя.

Он выпрямился и стал еще огромнее.

— Испытываешь меня?

— Да.

— Человеком я сделал бы это без труда, но не знаю,можно ли положиться на эту дрянную эктоплазменую субстанцию. Предпочту нерисковать.

— В таком случае я тоже с благодарностью отклоню вашепредложение.

— Внук, — произнес он спокойно, и в глазах еговспыхнули красные огоньки. — Ко мне, даже к мертвому, не смеет такобращаться мое порождение. Ныне иду я к тебе не с дружеским словом, коли ты егоотвергаешь, и путь твой будет проложен пламенем.

Он двинулся на меня, я отступил на шаг.

— Ну зачем же все принимать так близко к сердцу…